— Что зафиксировало наблюдение? — спрашиваю я, моя рука сжимается в кулак на бедре.
— Пока ничего идентифицирующего. Моя команда занимается этим, — объясняет он. — Может быть, около десяти человек в черных толстовках и балаклавах. Они приехали подготовленными к аншлагу. Автоматическое оружие и грузовики. Они явно ожидали найти товар.
— Много забрали?
— Ничего такого, что могло бы нарушить наш график, — говорит он, зная точный ответ, который я искал. — Возможно, E на сумму 100 тысяч и кое-что из оружия для поставки ДеАнджелису в следующем месяце.
Я выдохнул. С этими братьями Деанджелис не стоит связываться, и для меня было честью, когда Роман захотел работать со мной, но будь я проклят, если его товар окажется хоть сколько-нибудь далек от совершенства. Я не часто веду дела с другими мафиозными семьями, но, как я уже сказал, друзья рядом, враги еще ближе.
— Хорошо. Мы можем поработать с этим. Дай мне знать, как только узнаешь что-то конкретное, — говорю я ему. — Я хочу точно знать, кто эти ублюдки, и когда мы это узнаем, я хочу получить их гребаные головы. Никто у меня ничего не крадет.
— Да, босс.
— Сколько жертв? — спросил я.
— Двадцать три, — говорит он, и в его голосе слышится тяжесть. — Большинству рабочих удалось убежать или спрятаться, но эти придурки были жестокими.
— Мне нужен список имен и контактных телефонов их ближайших родственников, 11 говорю я ему. — Мы покроем расходы на похороны, но, Серджиу, когда я скажу им, что мы собираемся найти ублюдков, которые это сделали, и заставить их заплатить, тебе лучше, блядь, выполнить это.
— Конечно, Киллиан.
— Копы скоро наводнят склад, — напоминаю я ему, хотя уверен, что он уже этим занимается. — Я хочу, чтобы там была команда, которая уберет все, что осталось, и сделает это быстро. Последнее, что нам нужно, это предоставить ФБР больше боеприпасов против нас.
— Уже занимаюсь этим, — говорит он. — Как дела с Иезекиилем? Этот мудак все еще в очереди?
— Пока, — признаюсь я, сжимая губы в тонкую линию, когда мой взгляд перемещается на спящую красавицу рядом со мной. — Я хочу, чтобы за ним присматривали. Он становится слишком самоуверенным в своих побочных делах. Это было слишком громко. Он приглашал на свои аукционы всех подряд, и мне это не нравится. Слишком много свидетелей оглядывается по сторонам.
— Кстати, об аукционах Иезекииля и о том, что на них слишком много людей, — говорит Серджиу. — Я слышал шепотки с сегодняшнего вечера.
— Что это за шепот?
— Что ты появился на редкость неожиданно и забрал себе какую-то шлюху.
Я сжимаю челюсти, не одобряя то, как небрежно он назвал ее шлюхой. Ни одна из девушек в клетках Иезекииля не должна быть классифицирована как шлюха. Они не просили об этом, и если бы у них был свой путь, я уверен, они предпочли бы быть где угодно, только не там.
Чувствуя, что я не собираюсь отвечать, Серджиу продолжает.
— Я думаю, это здорово. Как только ты закончишь с ней, я с радостью заберу ее из твоих рук. Ты же знаешь, как я люблю молодых.
— Почему бы тебе вместо этого не трахнуть свою жену и не совать нос в мои дела?
Серджиу смеется.
— Просто прикалываюсь над тобой, босс. Но должен ли я предположить, что эта новая девушка станет постоянным атрибутом?
— Еще не решил, — признаюсь я. — До тех пор мне нужны все подробности, которые ты сможешь найти о Кьяре Мэтьюз. Свидетельство о рождении, школьные записи, место работы. Я хочу знать, когда она в последний раз заказывала еду на вынос, и как только ты все это получишь, сотри ее с лица земли. Я не хочу, чтобы ни один след, ведущий ко мне, вел к ней.
— Сию минуту.
— Я хочу, чтобы все было у меня на столе первым делом с утра.
И с этими словами я заканчиваю разговор и кладу трубку, гадая, сколько хлопот доставит мой новый маленький приз.
4
КЬЯРА
Наслаждаясь едва уловимым ощущением движения, я разлепляю отяжелевшие веки и возвращаюсь к реальности. Я все еще на заднем сиденье машины, а мой новый похититель-румын там, где я его оставила. У меня такое чувство, будто меня либо ударили кирпичом, либо вырубили на всю жизнь. Мое тело отяжелело, и мои конечности едва могут двигаться.
Он вырубил меня.
Я не знаю, что было в той таблетке, которую он мне дал, но она сделала гораздо больше, чем просто помогла мне расслабиться. С положительной стороны, мое грязное нижнее белье все еще нетронуто, кроме его пиджака, который согревает меня. Хотя, я не знаю, как к этому относиться. Это милый жест, но что-то подсказывает мне, что этот мужчина совсем не милый.
Когда мы впервые сели в машину, то направились прямо из города вглубь гор. Несмотря на поздний час, я видела проезжающие машины каждые несколько секунд, особенно когда мы все еще были в черте города, но сейчас, выглянув в затемненное окно, я увидела, что поблизости нет ни одной машины.
— Как раз вовремя. Мы почти дома, — произносит кто-то с сильным румынским акцентом рядом со мной.
Дома. Правильно, потому что именно таким его место скоро станет для меня. Хотя присяжные еще не определились с тем, какие условия мне будут предоставлены. Я предполагаю, что наручники и мрачная темница, вероятно, в его стиле.
Я сажусь, понимая, что мое сиденье откинуто, хотя как это произошло, выше моего понимания. Установив сиденье в правильное вертикальное положение, я снимаю с себя его пиджак и нерешительно кладу его между нами.
— Как долго я была без сознания?
— Несколько часов.
Черт.
Дороги ветреные и неровные, и в животе у меня становится не по себе, когда водитель подъезжает к огромному участку, скрытому глубоко в горах. Каждый дюйм земли идеально ухожен и хорошо представлен, специально застроен для изоляции и уединения — идеальное место, чтобы спрятать то, что вы не хотели бы, чтобы нашли.
Мы въезжаем на широкую подъездную дорожку и останавливаемся у черных железных ворот, пока водитель вводит код. Я совершенно ошеломлена видом вооруженных охранников, стоящих по обе стороны ворот. Мои руки дрожат, и я пытаюсь убедить себя, что этого следовало ожидать, но, честно говоря, я ни черта об этом не думала.
Какому могущественному человеку нужна вооруженная охрана? Во что, черт возьми, меня только что втянули?
Пытаясь дышать сквозь неприятное чувство, растущее у меня под ложечкой, я делаю все возможное, чтобы заглянуть мимо охранников и посмотреть через лобовое стекло на то, что меня ждет. Большие ворота начинают открываться, и я теряю дар речи.
Широкая подъездная дорожка освещена с обеих сторон, а потрясающие заросли кустарника, ведущие вглубь территории, создают над головой жуткий навес из верхушек деревьев. Я без сомнения знаю, что дневной свет не имеет ничего общего с этим местом. Если мой румынский покупатель построил эту недвижимость, он делал это с учетом своей ночной жизни. Подъездная дорожка архитектурно оформлена с использованием потрясающих натуральных камней, от которых у меня захватывает дух. Мягкое освещение по обе стороны от подъездной дорожки только улучшает видимость.