А валунов чуть поменьше была тьма-тьмущая. Только успеют вытащить из земли один, уж показывается макушка следующего… Землерубы изматывались, нервничали. И совсем мало продвигались в тоннеле.
— Это не проходка, а черепаший бег с препятствиями, — пожаловался Вася Некирка. Шуткой он стремился скрасить уныние.
Дед всё больше молчал, но первым брался грузить тяжёлый камень. Потом бежал по тоннелю за платформой, чтобы быстрее вернуть её — пустую — обратно. И тут же начинал грузить новую.
Усталые проходчики обтирали потные лица и старались выкроить две-три минуты отдыха, без которых дальше — ну совсем никак. А двужильный Дед хватался в это время за лом, чтобы лучше поддеть следующий камень. И основная тяжесть, конечно, ложилась на его ладони.
Кто-то сзади тяжело сопел, помогая. А бригадир не подавал виду, что устал. У самого же волосы прилипали ко лбу и оранжевая каска сбивалась набок. Он сбрасывал свою чёрную суконную куртку — и от спины его поднимался пар, хотя там, под землёй, по-прежнему трещал мороз.
— Дед, откуда столько валунов взялось? — недовольно спросил Прудников.
Но бригадиру отвечать было некогда.
Зато Василий Некирка всё убедительно за него разъяснил:
— Понимаешь ли, несколько миллиардов лет назад одному симпатичному динозавру поручили везти булыжники для мостовой. Сел он за руль своего самосвала. А машина у него была старая, да ещё плохо смазанная. Потому что ленился динозавр, всё больше любознательность проявлял. Вот он поехал. Добрался до нашей речки. Ну, а тут у него колесо возьми да и отвались. Самосвал и опрокинулся. Все булыжники высыпались на бережок.
— Теперь понятно, — в тон ему ехидно проговорил Иван Прудников. — Хорошо, что ты всё знаешь. Что бы мы без тебя делали!
— Так и жили бы тёмными и непросвещёнными. — Василий за словом в карман не лазал, у него на всё был готовый ответ.
— Так тут булыжников не с одного самосвала, — подыгрывая ему, заметил бородач Иванов.
— Много ты понимаешь! Тот динозавр был ростом с каланчу, а самосвал у него — с Исаакиевский собор. Полный, нагруженный до краёв.
— Вот утешил! Что ж это, ещё столько камней убирать придётся?!
— Ну, может быть, маленечко в динозавровом самосвале и осталось; не всё просыпалось… — сжалился над товарищами Некирка.
За что Дед любил Василия Некирку, так это за находчивость. Весёлый парень. На все руки мастер. Тюбингоукладчиком управлять — пожалуйста. На погрузочной машине работать — тоже. Даже электровоз водить может… «Вася всё может!» — шутя говорил про себя Некирка.
Другие ему в умении тоже не уступали.
Например, Колесник рассуждал так:
— Я вообще не верю проходчику, который в забое мямлит: мол, это я не умею, то не умею. Болтовня всё это! Просто работать не хочет: Если я чего не умею — в лепёшку разобьюсь, а научусь!
Неуютно было в Дедовой бригаде бездельникам. Если Михаил Григорьевич замечал, что кто-то отлынивает, сразу говорил:
— Не хочешь? Не надо! Иди отдыхай! Без тебя управимся!
Крутой характер был у Деда. Но заботливый.
Любил бригадир, чтобы все машины в тоннеле были в порядке, все материалы — под рукой, рабочая одежда у всех исправна.
— А то какой с тебя прок, если тебе работать неудобно.
Но первым делом следил Тихонович за тем, чтобы землеруб содержал в исправности свой отбойный молоток.
— У доброго хозяина и конь добрый, — говорил Некирка.
И бригадир подтверждал:
— Правильно. Только не конь, а молоток.
Ещё по-другому высказывался Василий Некирка:
— Оттого телега запела, что давно дёгтя не ела.
И опять бригадир соглашался:
— Верно. Не смажешь вовремя молоток — намучаешься.
Дед знал, как остро затачивать пики, чтобы они легко врубались в твёрдую землю. Этому он научился, когда ещё работал слесарем на заводе.
…День ото дня всё больше вагонеток выдавала на-гора бригада Тихоновича.
Приходили землерубы из других бригад посмотреть. Говорили:
— Мы разве хуже? — И тоже набирали темпы.
Перед входом в бытовку появился огромный экран, на нём сразу было видно, сколько кто поднял из шахты грунта.
Против фамилии Тихоновича написали цифру одиннадцать.
Бригада Скрипникова загружала в это время по восемь вагонеток.
Бригада Малышева дала десять с половиной.
И вдруг бригада Кости Татариновича перегнала Дедову: одиннадцать с половиной вагонеток!