Мальчишки старались за дощечки не уходить. Оружие искали поблизости. По вечерам чистили его от ржавчины, промывали в керосине. Мишатка выполнял эту работу с необыкновенным старанием. Понимал, что от одного маленького патрона зависит порой жизнь человека.
Как-то раз группа партизан наткнулась на артиллерийский расчёт врага. Несколько человек были тяжело ранены.
И случилось, что у колхозного тракториста, дядьки Елисея, рана загноилась. Началось заражение крови. Страшно мучился Елисей.
— Застрелите меня! — кричал он. — Избавьте от страданий!
И некому было оказать ему помощь. Так и скончался он в невыносимых муках. Здоровенный был мужик, крепкий…
— Доставить в отряд медика! — приказал тогда командир.
Но где его взять? Ни одного в окрестных деревнях нет.
Тут какая-то женщина назвала хутор, где жила бабка-знахарка, которая «любую болезнь как рукой снимала».
— Берите знахарку! Да со всеми её снадобьями!
Привезли знахарку. Она оказалась совсем не бабкой, а молоденькой девушкой. Да ещё курсы медсестёр окончила.
— Что ж не прихватила свои колдовские снадобья? — спросил её командир.
— В лесу свежих наберу. Здесь, как в аптеке, их полно.
Знахарка назвалась Аделькой. Она была прехорошенькой. И парни наперебой стали набиваться ей в провожатые — лесную аптеку собирать.
Но командир распорядился:
— Пусть хлопец Тихоновича помогает.
Аделька про лес знала такое, что и в книгах не прочтёшь.
— Все звери и птицы в лесу сами лечатся. Трудно даже объяснить, как они находят от болезней нужную травку или корень, или ягоду.
Слушал Мишатка и удивлялся.
— Человек себе здесь отыщет пропасть лекарств, — говорила Аделька. — Молодые листья берёзы помогают ране затянуться. А еловая хвоя спасает от цинги. Кора дуба, цветки ромашки и хвощ — из этого мы сделаем примочки для заживления ран. Лист земляники, травка фиалки и корень лопуха помогут в случае загноения болячки. Крапиву и можжевельник хорошо применять от сыпи…
Собрались они как-то за травами на болото. Далеко ушли. И вдруг Аделька насторожилась.
— Поют, — сказала она шёпотом. — Слышишь, поют. Как похоронный марш звучит…
И правда, до слуха мальчика донеслись неясные звуки. Скорее хриплые стоны… И вдруг чётко: «Форвар-рртс! Вперёд!» И ещё послышался собачий лай.
— Ховайся! — Аделька с силой увлекла Мишатку за поросший кустарником холмик.
Между тем звуки приближались. В низине, где простиралось обширное болото, появилась нестройная колонна пленных. Они были оборваны и босы, некоторые — и вовсе голы. Их измождённые, израненные тела казались тёмными от запёкшихся кровоподтёков и ссадин. Обессиленных товарищи поддерживали под руки.
Немецкие автоматчики с овчарками загоняли их в самую топь.
Пленные пели старую революционную песню. Она их вела в последний путь. И они понимали это.
Тут в тихое пение оглушительно ворвалась частая автоматная очередь.
Словно подкошенная, колонна дрогнула и медленно начала оседать в хлябь трясины. Руки людей ещё судорожно цеплялись друг за дружку, потом, ослабев, опадали вниз. Встревоженная стая птиц в ужасе шарахнулась прочь… Умерла песня.
Автоматчики дали ещё очередь — уже по мёртвым телам. Потом, громко перекликаясь, стали удаляться.
…Они давно скрылись из виду. А перепуганные невольные свидетели никак не могли прийти в себя.
Мишатку била дрожь. Трясущейся рукой Аделька гладила его по стриженой голове, пыталась успокоить:
— Не плачь, хлопчик! Мы ещё отомстим за нашу поруганную землю, за всех погибших на ней! Запомни этот день!
Потом на то болото пришли партизаны. Они похоронили расстрелянных в братской могиле. На ней установили обелиск с красной звездой.
Мишатка не был на похоронах. Он тяжело заболел. В горячем бреду метался он на нарах в землянке и слабым голосом просил:
— Пить, пить!
Аделька отпаивала его кислым клюквенным взваром да настоем из травок. «Не вы́ходит сыночка молодая знахарка», — думала мать.
Но он поднялся. Неузнаваемо изменила его болезнь: он совсем перестал улыбаться. Чёрненькие тонкие брови угрюмо сдвинулись на переносице. Над уголками глаз тяжело нависли веки. Он ни с кем не разговаривал, стал вялым и замкнутым.
Тогда Аделька пошла к командиру и долго с ним о чём-то шепталась. После этого Мишатку вызвали в партизанский штаб.
— Хочешь помочь партизанам? — спросил его командир.
Мальчик встрепенулся.
— Переправь этот пакет в деревню за железной дорогой. В нём листовки. — И он дал Мишатке прочесть одну листовку.