Главный инженер сразу определил, как появился ледяной замок:
— Выплыла через трещину непромороженная земля — и осталась эта пустота. Колонны — это скважины для морозильной жидкости. А на потолке заледенели падающие капли. Красиво — ничего не возразишь! Только пустую пещеру над метро мы не оставим. Как море откачаем, так сразу же забьём бетоном.
На прощание они сфотографировались в ледяном дворце. И Псюк на замороженной стене пикой нацарапал: «Вперёд, к победе!»
…Наконец все тоннели очистили от плывун-земли. Кончились подземные бури, подземные наводнения и подземные дожди. В метро установилась нормальная погода.
КРАСНЫЙ ТОННЕЛЬ
Сирена завыла пронзительно и резко, когда её никто уже не ожидал. В недоумении Костя Татаринович застыл на месте.
Тревога! Почему? Ведь уже не должно быть никакой опасности…
— Неужели опять в забое у Скрипникова авария? — удивился Костя.
— Вот не везёт бедняге, — добавил Юра Петухов.
Рассуждать было некогда. Теперь, после прорыва, в шахте объявили строгий приказ: как только прозвучит сигнал тревоги, все сразу должны собраться у защитного затвора.
Землерубы побросали свои дела, выключили инструменты и бегом бросились к воротам.
По пути Костя встретил самого Скрипникова:
— Я думал, у вас авария.
— А я считал, что в вашей бригаде беда случилась, — отозвался Василь Василич.
Тут они увидели, что с другого конца тоннеля торопятся землерубы из бригады Алексея Малышева. Сам он, тяжело топая и отдуваясь на ходу, тащил спасательный пакет:
— У кого несчастье? Кому помочь?
Проходчики всегда были дружными. Один, без поддержки человек в метро работать не может. Таково уж дело подземное — всегда чувствовать локоть товарища. А теперь, после отчаянных сражений, дружба землерубов ещё больше окрепла. И каждый по первому зову готов был прийти на выручку.
Однако непонятно было, кому нужна сейчас помощь.
Все вместе они подбежали к затвору.
У ворот дежурил Вячеслав Павлов.
— В чём дело? — резко спросил его Татаринович.
А тот в ответ молча кивнул в сторону начальника шахты.
И только сейчас проходчики обратили внимание, что их начальник сидит преспокойненько в сторонке и держит в руках часы-секундомер. Как человек подходит, он засекает время.
— Все? — спросил он у Павлова.
— Все, — ответил Вячеслав.
— Закрывайте!
Павлов только нажал кнопку, и ворота послушно поползли поперёк тоннеля. Уже не нужно было с усилием толкать их, как прежде. Не понадобилось и выворачивать рельсы узкоколейки — они автоматически сами отодвинулись в сторону.
— Ровно за десять минут собрались, — объявил начальник шахты. — А теперь можете расходиться. Это была учебная тревога!
Есть поговорка: обожжёшься на молоке, станешь дуть на воду. Вот уж верно! После прорыва придумывали всякие предосторожности.
Поставили, например, в тоннелях такие мощные затворы, что ни один плывун их не пробьёт. Около них по очереди дежурили проходчики. Тех, кто идёт через ворота, записывали в «журнал фронтового участка». Вот как теперь называли промороженный забой!
И вообще, строительство разрослось большое. Пассажирам видны только станции, перегоны между ними. На самом же деле всяких тоннелей в метро много: вентиляционный — чтобы подавать свежий воздух, запасной — чтобы держать запасные вагоны, переходный — чтобы переходить из тоннеля в тоннель; а ещё есть разъезды, служебные помещения, подземные дворы…
И во всех этих местах роют землю проходчики. Разбредутся со своими заданиями. А случись беда — дежурный должен знать, где кого искать. Лучше ведь так: беречься бед, пока их нет.
Да и проходка теперь велась совсем по-другому. Правильнее было бы сказать, что землерубы уже не тоннели сооружали, а возводили подземный мост между двумя берегами: от станции «Лесная» к «Площади Мужества».
Как-то встретился Алексей Малышев с приятелем с другой шахты. Тот его и спрашивает:
— Что, говорят, вы там с какими-то картинами возитесь?
Малышев сразу понял, о чём речь, но решил разыграть приятеля:
— Музей устраиваем.
— Я серьёзно спрашиваю, — обиделся приятель.
— А я серьёзно отвечаю: вешаем картины. Одна рядышком с другой. Каждая пуда по три весом. И всё красные. В память об аварии.
Слухи ходили разные. Всех волновало, когда наконец удастся преодолеть эту коварную преграду на пути метро. Из-за неё задерживалось строительство ещё пяти следующих станций.