Занятная выдалась землерубам работёнка! Непривычно было им укутывать тоннель изнутри в разные оболочки.
Сначала на ребристую тюбинговую поверхность клали слой прочного бетона. Затем тоннель одевали в металлическую сетку — она, как спина ежа, кололась острыми длинными иголками. А сверху всё закрывали толстой бетонной рубашкой. И уж на неё навешивали, как картины, стальные, выкрашенные в красный цвет листы. Их прочно скрепляли друг с другом, и получалась круглая галерея с рельсами внутри.
Кто умел только землю копать, тому здесь делать было нечего. Потому что надо было знать ещё — и как вязать металлическую сетку, сваривать металл, укладывать рельсы.
Соберутся они сразу человек тридцать — сорок. Все со сварочными аппаратами. И посыплются по тоннелю миллиарды лучистых искр. Яркими отсветами запылают красные стены.
Кто-то дотошный подсчитал, что на каждый метр тоннеля нужно прострочить семьдесят метров сварочных швов!
В общем, работы невпроворот!
Бывают люди, которые удивительно умеют в нужную минуту «блистательно отсутствовать». Прямо с детства приобретают такой «талант». Собрались, допустим, пионеры ехать в совхоз помогать убирать урожай — у такого ловкача как раз заболят зубы. Или ещё что-нибудь безотлагательное случится. На первом месте у них — развлечение, отдых, телевизор… Сначала он лучше в кино сходит, во дворе погуляет, а потом, усталый, примется за уроки.
Вырастет — и на работе так же. Все заняты важным заданием, а он найдёт тысячи причин, чтобы увильнуть. Сначала покурит, поболтает, послоняется из угла в угол — уж потом, если успеет, за дело возьмётся.
Михаил Григорьевич не уважал таких людей. Ему даже разговаривать с ними было неинтересно. У него как раз всё получалось наоборот: где трудно — там и он. Только кому-нибудь понадобится помощь — и он тут как тут. А поскольку он многое умел, его услуга оказывалась очень кстати.
Вернулся Тихонович из санатория и узнал, какие дела развернулись в красном тоннеле.
А Вася Некирка спросил его с подвохом:
— Дед, сколько ты специальностей имеешь?
— Пять или шесть, — ответил Михаил Григорьевич. — А что?
— Перечисли.
— Бетонщик, арматурщик, машинист тюбингоукладчика, машинист погрузочной машины, лебёдчик. Вот недавно разряд чеканщика получил. Да, ещё забыл: когда-то я на заводе слесарем работал, ремонтировал трамваи…
Некирка его перебил:
— А там, в тоннеле, требуются сварщики.
Дед привычно прищурил глаза, усмехнулся:
— Что ж, выучусь и на сварщика.
Тихонович считал, что учиться никогда не поздно.
Не сумел он в детстве закончить десятилетку — в партизанском краю не было школы. Так он пошёл учиться уже взрослым. Не постеснялся. Дочь Галочка тогда как раз в седьмой класс перешла, и он в седьмой записался.
Она из школы придёт, погуляет и садится уроки учить. А он с шахты придёт, пообедает и бежит в школу. Дочка уже спать ложится. А он за уроки садится. Трудно было, но всё равно школу закончил. Будет и ещё учиться, если понадобится.
Только в красном тоннеле его бригаде поручили не сварку делать, а рельсы укладывать. Ну а такое задание для них было привычным…
Близился конец многотрудного пути. С двух сторон сквозь подземный мороз шли навстречу друг другу землерубы.
И вот настало время, когда чуткое ухо могло услышать, как стрекочут отбойные молотки за земляной перемычкой. Сходились бригады Скрипникова и Кострикова.
Неотлучно в это время у забоев находились маркшейдеры.
Про этих людей мало кто знает. А ведь они первые помощники землерубов. Как штурман помогает капитану ориентироваться в море, так маркшейдер определяет для проходчиков направление тоннелей. Без них под землёй можно свернуть не в ту сторону и вообще заблудиться.
У маркшейдеров точные инструменты, которые позволяют рассчитать направление так, чтобы встречные тоннели обязательно сошлись вместе.
И всё-таки маркшейдеры всегда нервничают, когда должна произойти эта встреча.
Василь Василич Скрипников, как всегда обстоятельно, готовился к этому решительному моменту. От бригады Кострикова его отделяла всего лишь двухметровая заиндевелая стена. Он распределил проходчиков так, чтобы сразу в восемь молотков рубить породу. Сам стал к погрузочной машине. Пулемётным треском огласился забой.
Через полчаса землерубы остановились перекурить. И вдруг сверху, где работал Гена из Сосново, раздался голос: