— Мне-то что, — отозвался с капитанского мостика водитель Пётр Мощин. — Я могу и с курьерской скоростью щит запустить. Лишь бы вы успевали.
Машина идёт плавно, врезаясь в кембрийскую глину, словно нож в масло.
— Не проходим, а прямо-таки летим под землёй, — сказал Иван Прудников.
— Дед, может, теперь мы вовсе и не проходчики? — спросил Некирка.
— Ну, землерубы. Кто ж ещё?
— Не знаю, как называться, но как-то по-другому…
— Так ты в словарь загляни.
— Заглядывал. Нет в словарях подходящего нам имени.
— Значит, устарели словари. Ты уж, Некирка, придумай сам. Ты ведь находчивый.
И правда, кто они сейчас? Подземные лётчики или подземные моряки? Слесари-универсалы? Монтажники? Машинисты?..
Приезжали из Донбасса конструкторы механизированного проходческого щита. Интересовались, как их машина работает. Землерубы, конечно, очень хвалили подземный корабль. Виданное ли дело: сколько веков существовала трудная проходческая работа, а вот теперь машина свои стальные плечи подставляет.
Инженеры тоже радовались:
— Даже не ожидали, что наш щит может так быстро бегать!
И представьте, Дед их ошарашил:
— Мы бы ещё не такие бега устроили, если бы машина иногда не подводила.
Дед всё-таки не удержался и высказал свои соображения. Можно, например, не по одному тюбингу укладывать, а сразу по нескольку штук. Или вот можно изменить зубья резцов, чтобы они меньше тупились…
Мчался под землёй щит, как судно на полных парусах. Там, где на отбойных молотках землерубы управлялись за десять месяцев, бригада Тихоновича прошла тоннель за тридцать один день.
Это был мировой рекорд проходки.
До сих пор только лондонцы могли похвалиться, что они быстрее всех строят метро. Однажды они за месяц прорыли тоннель длиною 500 метров.
Дед победил англичан. Его бригада за месяц прошла 676 метров!
Но Михаил Григорьевич подсчитал, что этого мало. Он сказал:
— На такой машине можно пройти за месяц больше тысячи метров! Выдержит.
ПЕРВЫЙ ПОЕЗД
Пока бригада Тихоновича прокладывала рельсы в тоннелях через подземную реку, новые станции украсились гранитом, побежали вверх и вниз эскалаторы, зажглись нарядные светильники. И вот когда всё уже было готово, в первый рейс пригласили проходчиков. Так уж заведено, что первыми пассажирами в метро бывают те, кто его строил.
Впервые Михаил Григорьевич спускался на станцию «Площадь Мужества» на эскалаторе.
Сколько времени прошло с тех пор, как они вместе с весёлым парнем Серёгой загадали, что больше Дед не будет спускаться в этот тоннель в неказистой железной клети лифта! Но только теперь смог он ступить на бегущую лестницу.
Впервые Тихонович не надел под землю каску и робу, не обул резиновые сапоги. Оставил их сушиться в тёплой бытовке. Сегодня на нём был чёрный нарядный костюм, белая крахмальная рубашка и яркий галстук.
Впервые Михаил Григорьевич взял с собой внука в новое метро. И Андрейка всё время беспокоился:
— А вдруг всё-таки метро растает, как эскимо…
— Я ж говорил: не растает. Сколько раз должен повторять дед?!
— Один, — привычно ответил внучек и успокоился.
Станция была заполнена народом, как стадион во время футбольного матча. Оркестр играл марши. Под высоким сводом алели праздничные транспаранты: «С трудовой победой, товарищи метростроевцы!», «Ура — победителям!».
Тихоновича увидел Василий Некирка и позвал:
— Дед, иди к нам. Теперь ты с внуком, так уж точно дед.
Рядом оказались все Дедовы друзья. И все, как он, принарядились. На Косте Татариновиче была красивая коричневая куртка с жёлтыми молниями. Без каски и резиновых сапог он казался совсем юным — не скажешь, что бригадир.
Василь Василич Скрипников выглядел подтянутым и аккуратным.
А Малышев Алексей опять был похож на популярного артиста кино.
На Володе Псюке было всё модное: костюм, ботинки, рубашка.
Наполненная нарядными людьми станция тоже выглядела празднично. Сверкал полировкой серый гранит. На торцовой стене пылала в ореоле жёлтых огней золотая звезда. На массивных металлических кронштейнах поднялись над головой огромные четырёхугольные чаши светильников — словно факелы Вечного огня, горели они мерцающим светом. Мужеству ленинградцев во время Великой Отечественной войны обязана эта станция своим названием. Совсем недалеко от неё расположено Пискарёвское кладбище, где похоронены воины и мирные ленинградцы, защищавшие свой город в годы блокады. 900 дней и 900 ночей боролись они, не щадя своей жизни.