Открытие немного огорчило его — он должен был освободиться от всех волнений и эмоций, но мощная энергетика священного места умиротворяла и успокаивала.
Люк закрыл глаза и двинулся вперед, интуитивно выбирая правильный путь, словно запечатлевшийся глубоко в душе. Лишь раз он приоткрыл глаза и увидел нескольких обитателей Храма, рассматривающих его со смесью любопытства и восхищения.
В другое время Люк непременно испытал бы смущение, однако сейчас он просто улыбнулся им отстраненной и спокойной улыбкой и продолжил свой путь, и джедаи вернулись к своим обычным занятиям.
Через некоторое время он остановился и открыл глаза. Он стоял на входе в круглое просторное помещение с куполообразным потолком, увенчанным высоким шпилем. Из широких панорамных окон, заменяющих стены, открывался вид на весь Корусант. На всю Вселенную.
В одном из двенадцати низких кресел восседал крупный темнокожий мужчина. Едва Люк вошел в зал, человек поднялся и направился ему навстречу. Люк сделал над собой усилие и смиренно поклонился.
— Кто ты? Как ты сюда попал? — требовательно спросил мужчина.
— Не могу точно сказать, — Люк чувствовал себя не в своей тарелке.
— Только джедаи допускаются в зал Совета.
— Извините меня, — вести такой формальный и смиренный диалог было для Люка почти невыносимо, но он понимал, что должен контролировать каждое свое движение. — Сила привела меня сюда, больше я ничего не знаю..
— Кто ты?
— Я никто. Я понятия не имел об этом месте. Я немедленно покину Храм, мастер…
— Винду.
— Я уйду немедленно, мастер Винду. Прошу прощения за вторжение, — Люк повернулся к выходу, и тут ему в голову пришла мысль. — Вы не могли бы передать послание для Йоды и Оби-Вана?
— Если это быстро.
Собравшись с мыслями, Люк произнес:
— Приближается время великих испытаний. Нам всем предстоит их пройти.
Откуда пришли эти слова?
Люк вышел из Храма, не оборачиваясь. Реальность снова навалилась на плечи неподъемным грузом. Ему было некуда оглядываться.
***
Падме не находила себе места и тревожно мерила шагами просторные апартаменты. Вспыхнувшая во время концерта боль в животе утихла, но ребенок — дети? — продолжал беспокойно толкаться, и каждый удар в утробе наполнял будущую мать паническим страхом.
И Энакин все еще не вернулся домой…
Когда он всё-таки появился, от него исходили волны холода и нервозности. Что-то действительно произошло, что-то изменилось в нем, возможно, необратимо.
— Энакин, что случилось? — с тревогой спросила Падме.
Он не ответил и, пошатываясь, скрылся в спальне. Когда она пришла, он уже спал.
…
Люк брел по улице, совершенно один, мокрый насквозь. Он попал под одно из корусантских микропогодных явлений, выскочившее прямо над его головой и обдавшее ливневым потоком. Дождь не был холодным, но Люк все равно очень замерз.
И это был холод одиночества.
…
Энакин проснулся от очередного кошмара. Он отдышался, посмотрел на Падме и понял, что не хочет сейчас видеть ее лицо. Она была невероятно красива — его ангел! — но глядя на нее, он снова переживал свой недавний кошмарный сон. Он очень нуждался в поддержке, но он совершенно точно не хотел будить Падме.
Он хотел Люка.
========== Любовь к обладанию… ==========
Энакин точно знал, где сейчас находится Люк. Он слишком ярко, до слабости в коленях ощущал присутствие в Силе своего недавно обретенного друга. Ему казалось, что теперь он до конца жизни будет без труда узнавать Люка в Силе.
Он понятия не имел, почему мальчик — почему-то Энакин не сомневался, что Люк моложе его — стал для него так важен. Внезапная близость волновала и казалась опасной. В Люке таилась такая Сила, которую сам Энакин никогда не чувствовал, и его это тревожило.
До встречи с Люком Энакин считал себя сильным джедаем, однако мощь Люка покачнула эту уверенность. Он хотел выяснить, кто же на самом деле этот милый голубоглазый парнишка.
***
Люк почувствовал приближающийся спидер Энакина гораздо раньше, чем увидел его. Он забился под навес, пытаясь укрыться от мощного микрошторма, типичного для уникальной экологии Корусанта, однако все его попытки спрятаться от ливня оказались бесплодны. Люк промок до нитки, и его начал бить озноб. Выросший на засушливом Татуине, Люк почти всегда радовался воде в любом её проявлении, но здесь, в одиночестве и холоде, проливной дождь лишь усилил тоскливое уныние.
Он не хотел оставаться один. Конечно, ему следовало бы прислушаться к голосу разума и избегать встреч с Энакином. Не стоит причинять матери ещё больше боли.
Странно, он должен был воспринимать её, как свою мать, но…
Люк увидел ярко-желтый спидер с открытым верхом. Влажные волосы Энакина, сидящего за штурвалом, растрепались встречным потоком воздуха… На Люка снова нахлынули смятение и страх, он погрузился в собственный кошмар неопределенности. Отчаянно перебирая хитросплетение эмоций, он наконец нащупал нить надежды.
Но надежда эта была темна, как ночь.
Что-то изменилось в Энакине, или возможно, что-то в нём изменили. Нечто или некто породило в джедае иной, нехороший вид тоски: не о любви, а о власти, контроле, обладании.
И Люк понял, что падение Энакина Скайуокера уже началось.
***
Энакин резко затормозил, останавливая спидер у навеса, где прятался Люк, и вытащил одеяло из аварийного набора. Память развернула перед Энакином воспоминания о первом микрошторме, пережитом им на Корусанте.
«…— Учитель, как холодно!
— Да, но ты не должен позволить себе замерзнуть…»
Тогда он не понял. В девять лет было сложно понять теорию о том, что одарённый может управлять своими ощущениями. И сейчас ему казалось, что Люк тоже не знает о такой возможности.
Он не хотел по-джедайски туманно объяснять Люку, как справиться с холодом. Он хотел просто помочь ему.
***
Отель, в котором они оказались, выглядел гораздо лучше, чем предыдущий. Вежливый дроид-портье, чистые номера, а главное, здесь было тепло. На этом полушарии Корусанта зима была в самом разгаре.
Люк сидел на диване, все ещё мелко дрожа, закутанный в ворох полотенец. Он осторожно поднес к губам кружку с горячим какао. С этим напитком совсем недавно его познакомил Ландо Каллриссиан, и Люк сразу полюбил ароматный жидкий шоколад, который так легко освобождал эмоции и согревал тело и душу. Похоже, Энакин тоже предпочитал какао всем остальным горячим напиткам.
Энакин отправился за продуктами. Судя по хронометру, оставалось около двух часов до полуночи, в это время большинство людей уже давно поужинали, но любой, кому довелось побывать на войне, знал простое правило: ешь, когда можешь, пей, когда можешь, и трахайся, когда можешь.
От последней мысли щёки Люка запылали. Он понимал, что думает неправильно, не так, не в том направлении, но не мог себя остановить, как не пытался. Чувственная связь между ним и Энакином была настолько тесной, настолько интенсивной, что Люк не верил собственным ощущениям.
Он все ещё отчаянно пытался воспринимать Энакина иначе.
Невозможно изменить уже свершившееся, однако была возможность удержаться от совершения той же самой ошибки повторно. В конце концов, даже если бы не история будущего времени, Энакин был женат. Люк не хотел вставать между матерью и…
Его разум по-прежнему застывал, не в силах закончить мысль.
***
Энакин повернул ручки двери Силой, так как его руки были заняты бумажными пакетами. Люк попытался встать, чтобы помочь, однако Энакин удержал его на диване волной тёплой энергии. Прикосновение в Силе понравилось Люку, вызвало приятное волнение, хоть он всячески старался сохранить разум ясным.