Она хотела зарекомендовать себя в его глазах, но быстро отказалась от этой идеи. Позиционирование себя, как достойной личности — достойной в его понимание, повлекло бы за собой не что иное, как ложь. А Лисандр не терпел лжи. Так что, по его мнению, она никогда не будет достаточно хороша для него. Что означало, что он был глупцом, а она не встречалась с недалекими мужиками. К тому же, он не заслуживал ее.
Лисандр заслуживал погрязнуть в своих бедах. Именно это с ним произойдет без нее. Он будет несчастным. Ну или что-то вроде того, как надеялась Бьянка.
— Касаемо нашей затеи явиться обнаженными, — пробормотала Кайя рядом с ней. — Гвен увидела, как я покидаю свою комнату в подобном виде и чуть не разодрала мне горло.
— Не горло, — позади них раздался голос невесты, о которой шла речь.
Они в унисон обернулись. У Бьянки перехватило дыхание, как это случалось всякий раз, когда она видела младшую сестру в свадебном платье. Это было сказочное одеяние настоящей принцессы, подогнанное по фигуре и удерживаемое при помощи тонких бретелек, под грудью проходила изящная кружевная лента белоснежного цвета, разделяющая лиф и юбку, из-под которой платье уже свободно ниспадало до самых лодыжек. Материя юбки позволяла разглядеть очертание ее бедер и великолепные красные каблучки.
Часть ее светлокудрых волос была собраны на затылке, а оставшиеся волосы свободно струились по плечам, в их прядях проглядывали сияющие бриллианты. Ее золотисто серые глаза сияли любовью и волнением, едва ли не ослепляя.
— Я чуть не вышвырнула тебя в окно, — добавила Гвен.
Они рассмеялись, а вместе с ними и их равнодушная к радостям жизни старшая сестра Талия, которая держала Гвен под руку. С тех пор, как выяснилось, что отец Гвен был смертельным врагом Повелителей, а ее мать отреклась от нее целую вечность назад, под венец невесту будет сопровождать Талия.
— Вот почему я сейчас одета в это. — Кайя указала на одетое на ней платье, точную копию платья Бьянки. Светло-желтое творение было украшено таким количеством лент, бантов и аппликаций роз, расшитых блестками, что никому за всю свою жизнь не удастся переносить такого количества «изыска». На них даже были одеты шляпки с длинными оранжевыми лентами.
Гвен пожала плечами без тени раскаянья.
— Я не хочу, чтобы ты выглядела лучше, чем я, так что можешь подать на меня в суд.
— Свадьба — это отстой, — произнесла Бьянка. — Уж лучше бы ты вытатуировала свое имя на заднице Сабина и назвала бы его неотразимым. — Вот что бы сделала она. Не то чтобы Лисандр когда-нибудь согласился на подобные вещи. Одно из двух, либо они были бы вместе, либо нет.
Чего им никогда не суждено. Ублюдок.
— А я и сделала. У него на заднице вытатуировано мое имя, — ответила Гвен. — И на руке, и на груди, и на спине. Но потом я случайно заикнулась о том, как сильно мечтала о большой свадьбе, и вот… Сабин сказал, что у меня четыре недели, чтобы спланировать свадьбу, или же он все возьмет в свои руки и сделает это сам. Но ни для кого не секрет, что мужик может спланировать только гадость. Так что… — она вновь пожала плечами, однако любовь и волнение стали явственнее читаться на ее лице. — Они уже ожидают нас?
Бьянка и Кайя обернулись к часовне и заглянули в щель закрытых дверей.
— Еще нет, — ответила Бьянка. — Недостает Париса. Он был посвящен в духовный сан через интернет, и будет руководить церемонией. — Ему лучше поспешить, — раздраженно добавила она. — Или же я найду способ заставить его снова бороться в масле.
— Ты была так подавлена в последнее время. Скучаешь по своему ангелу? — спросила ее Кайя, помахав мизинцем Амону, который стоял в шеренги шаферов рядом с Сабином в алтарной части часовни. Амон не мог ее увидеть, но все же ему как-то это удалось. Он кивнул, улыбка искривила уголки его губ.
— Ну конечно же нет. Я ненавижу его. — Ложь. Бьянка (за исключением того, что они трахались) не рассказала своим сестрам причину их расставания. Навечно. Если бы они узнали правду, то захотели бы убить его. А Гвен будет готова щедро заплатить убийцам за их работу и посчитает за честь заполучить голову Лисандра.
Чего Бьянке не хотелось бы.
Она просто хотела его. Глупая девчонка.
— Ну ты же знаешь, я лишь подразнила бы тебя несколько лет, — сказала Кайя. — Тебе не следовало его отпускать. Можно было бы позабавиться, развращая его.
Он желал быть развращенным не больше, чем она очищенной от грехов. Они были слишком разные. У них никогда ничего не получится. Их расставание к лучшему. Так почему же она не могла смириться с этим? Почему, каждый божий день и каждую минуту она чувствовала на себе его взгляд? Даже сейчас, когда она похожа на бесстрашную Скарлетт О’Хара.
— Так что же, у Сабина нет фамилии? — обратилась она к Гвен, отвлекая внимание от себя. — Ты собираешься называться Гвен Сабин?
— Ничего подобного, я собираюсь называться Гвен Повелительница.
— А как Анья собирается называться? Анья-Тартарары?[6] — со смехом спросила Кайя.
— Зная нашу богиню, она потребует, чтобы Люсьен взял ее фамилию. Неприятности или ее фамилия?
— Я здесь, я здесь, — неожиданно раздался визгливый крик. Легион протолкалась вперед, став перед Бьянкой и Кайей. Она была одета в такое же желтое платье. Только ее одеянье было еще больше украшено лентами, бантами и блестками. В ее руках была зажата корзинка цветов, ее чересчур длинные ногти завивались вокруг ручки корзины. Но хлеще всего прочего была тиара на ее голове. Поскольку у нее не было волос, то ей пришлось приклеить ее на свою чешуйчатую голову. — Сейчас начнем.
Не дожидаясь позволения, она направилась к двери. Толпа, состоящая из Повелителей Преисподней, их спутниц, нескольких богов и богинь, которых знала Анья, обернулась и ахнула, увидев ее. За исключением Гидеона. Он недавно был схвачен и подвергнут пыткам Ловцами, Повелителями Немезиды. На данный момент у него не было рук, впрочем, его ноги тоже были не в лучшей форме. Из-за своих увечий, он был слишком слаб, поэтому лежал на своей каталке в полубессознательном состоянии. Однако же, он все-таки настоял, чтобы его привезли.
Со своей скамьи снисходительно улыбнулся Аэрон, когда Легион начала разбрасывать розовые лепестки в разные стороны. В тот момент, когда она достигла алтарной части часовни, Парис бросился к возвышению. Вид у него был бледный и затравленный, и Сабин одарил его ощутимым тычком в плечо.
Жених выглядел удивленным. Он был одет в черный смокинг, его волосы были гладко зачесаны назад, а когда он обернулся к двери, высматривая Гвен, его лицо сияло. Сияло любовью и гордостью. Зависть Бьянки возросла. Она тоже хотела такого. Обрести мужчину, который бы считал ее совершенной во всех отношениях.
Неужели она о слишком многом просит?
Видимо да. Безмозглый Лисандр.
— Идем, идем, идем, — поторопила Гвен, слегка подталкивая их в спину.
Бьянка двинулась в такт движения, направляясь к Страйдеру, которого ей назначили в качестве дружка. Он улыбнулся Бьянке, когда она подошла к нему. «Вот он был бы горд назвать ее своей женщиной», — подумала она. Она попыталась заставить себя ответить ему тем же, но ее глаза наполнились слезами. Она огляделась по сторонам, пытаясь отвлечься.
Часовня на самом деле была прекрасной. Крупные махровые белоснежные цветы с плотными бахромчатыми лепестками, что она развешала под потолком, образовывали свод, укрывая их своей буйной растительностью. Если бы у Бьянки спросили, что, на ее взгляд является самой значительной частью праздничного убранства, она, не задумываясь, ответила бы, что это цветы. Мерцающие золотистым цветом свечи отбрасывали витиеватые тени.
К ней подошла Кайя и все, за исключением Гидеона, встали со своих мест. Музыка сменилась неспешным свадебным маршем. Появились Талия и Гвен. У Сабина перехватило дыхание. Да, именно так следует реагировать мужчине при появлении его женщины.