Почти всю дорогу до Паддингтонского вокзала Сиэль просидел молча, погруженный в свои мысли, впрочем, как и его седовласая спутница.
Но когда уже стали слышны характерные гудки паровозов, а в окне замелькали тянущиеся вдаль рельсы, Мария вдруг взглянула в лицо мальчика и произнесла с искренней благодарностью и одновременно печалью:
— Спасибо Вам за все, Милорд. Я никогда не забуду, что Вы для меня сделали.
Минуту Сиэль молчал, мысленно решая, что же ему ответить, а затем проронил всего пару слов, сам не зная зачем:
— Не стоит…
Себастьян правил лошадьми почти интуитивно, думая не столько о дороге, сколько обо всем произошедшем. Зная, что не станет препятствовать отъезду Марии, демон все же не мог принять своего провала. Он размышлял о том, как скоро женщине удастся забыть его и получится ли это вообще. Её светлое чувство имело другую природу, нежели более привычные человеческие страсти, а потому Михаэлис не мог просчитать, что станет со звездочкой любви в её сердце после расставания. Он не знал и то, как скоро пройдет тоска, сжимающая его собственное сердце. Была ли она последствием первого за вечность поражения или же чем-то более опасным? Себастьян не хотел отвечать на этот вопрос. Однако, если Мария ощущала нечто подобное, то это давало надежду. Возможно, однажды чувство позовет её обратно, и тогда мысленно или вслух она обратиться к Себастьяну Михаэлису. Если зов окажется достаточно сильным, то демон услышит его.
«Оставим отчаяние смертным. Мария должна знать, что скоро её не забудут», — подумал демон, натягивая поводья, — «Пусть она помнит об этом, и возможно тоска утихнет. Люди считают, что любовь – есть свет, но разве природа её не сродни искушению. Ведь, проникая в душу, она дает наслаждение, избавиться от которого по доброй воле почти невозможно».
Поезд на Бристоль готовился к отправлению. Многочисленные пассажиры, провожающие и носильщики в синей форме суетились на перроне. Себастьян спрыгнул с козел, открыл дверцу экипажа и протянул руку Марии, пристально глядя ей в глаза, но женщина поспешила выйти из кареты и никак не отреагировала даже на легкое рукопожатие. Сиэль последовал за ней, смерив дворецкого мрачным взглядом, и на миг необъяснимая тоска с новой силой сдавила сердце демона.
Момент расставания неумолимо приближался. Себастьян поставил у ног Марии её саквояж, и начал отдавать распоряжения вертлявому носильщику, который возник точно из воздуха и засуетился возле графской кареты, рассчитывая на хорошие чаевые.
— Что ж, мадам, желаю вам найти своё счастье, — послышался бесстрастный голос Сиэля.
— Я постараюсь, господин граф, — ответила Мария, и Себастьяну показалось, что её слова прозвучали достаточно уверенно.
Носильщик подкатил тележку с чемоданами к нужному вагону. Простившись с графом, Мария вошла в тамбур, и Себастьян направился следом, неся её саквояж.
В купе первого класса было довольно просторно. Пристроив свою ношу на сидение кушетки, демон, наконец, встретился взглядом с бывшей невестой.
Мария смотрела на него задумчиво и немного растерянно, должно быть, размышляя о том, какими словами разорвать сразу все связующие их нити.
— Прощайте, моя госпожа, — не громко сказал Себастьян. Затем он взял женщину за руку и, грациозно склонившись, прикоснулся губами к прохладной коже перчатки. Но мадам Абберлайн даже не шелохнулась от его прикосновения.
Он последний раз взглянул в блестящие серо-голубые глаза и поспешно покинул купе. Мария же так ничего и не сказала.
«Я отпустил на волю ее чистую душу, а взамен не получил даже прощального поцелуя…» — улыбнувшись, с горькой иронией подумал Михаэлис, — «Хотя, демону глупо рассчитывать на чью-либо благодарность…».
Уже выйдя в тамбур, Себастьян увидел, что рядом с графом на перроне стоит его старый знакомый.
Сиэль выглядел крайне комично, стараясь, не теряя достоинства и самообладания, избежать прикосновения к своему лицу черных ногтей Гробовщика, который явно намеривался ущипнуть мальчика за порозовевшую щеку.
Сначала Себастьян мстительно позлорадствовал и даже хотел задержаться в тамбуре еще на пару минут, но затем вспомнил, как в последний раз Сиэль отреагировал на подобное проявление внимания со стороны легендарного Жнеца и поспешно вышел из поезда.
— Добрый день, сэр. – Вежливо, поздоровался он со старым знакомым, словно случайно встав между ним и своим господином.
— Здравствуй, здравствуй, Себастьян… – Сиплым голосом пропел Гробовщик. – Гляжу, вы с юным графом кого-то провожаете?
— Да. А что делает здесь владелец похоронного бюро? – Мило улыбнувшись, сменил тему демон.
— Зима в этом году выдалась очень холодной, много бродяг замерзло на улице… — Гробовщик многозначительно улыбнулся, — Я поставил недалеко свою палатку. Может, зайдете с графом на чашечку горячего чая?
— Простите, сэр, боюсь, мы вынуждены отказаться… — С безупречной тактичностью произнес Себастьян, но обернувшись к юному господину, обнаружил, что тот уже стоит у края перрона рядом с тремя полицейскими, явно демонстрируя им свой профессионализм при осмотре обнаруженного трупа, по-видимому, убитого грабителями пассажира.
— Какой же у тебя шустрый раб… — хихикнув, заметил Гробовщик, — И полиции докучает, и срывает контракты своему великодушному господину. Кстати демон и великодушие — две вещи не совместные, разве нет, Себастьян?
Он снова хихикнул и с любопытством воззрился на собеседника.
Михаэлис слегка нахмурился и в его глазах появились алые отблески.
— О чем это вы, сэр? – Сдержанно спросил он.
— Наш красавчик Себастьян очень хитер и предусмотрителен… — довольным голосом протянул Гробовщик и, сунув руку за пазуху, извлек на свет две толстые книги. – Но кое-что он все же не учел!
Михаэлис иронически хмыкнул и на миг устало прикрыл глаза.
«Книги судеб! Как же я мог про них забыть?!»
— Да… Любопытные вещицы. Книга Леонарда Колье, не то что твоя, не совсем в моем вкусе, зато сколь драматический финал! – Тем временем, вновь широко улыбнувшись, прокомментировал легендарный Жнец, — Вот, взял их почитать и случайно забыл вернуть.
Себастьян пристально посмотрел на своего эксцентричного собеседника.
— Что ж, сэр, и что же вы хотите получить за столь ценную услугу? – Серьезно спросил он.
Гробовщик неожиданно рассмеялся, словно припомнил что-то крайне забавное.
— Ну, что ты, Себастьянчик, я же не твой красноволосый приятель. И потом, брать плату за подаренное удовольствие, как минимум не красиво…
Смех Гробовщика немного утих, и он обратил взгляд в сторону Цепного Пса Ее Величества уже во всю командовавшего несчастными полисменами.
— Хотя… Ты мог бы одолжить мне в помощники своего забавного раба на недельку-другую, обещаю, я выделю ему для ночлега самый удобный гробик… – Жнец булькающе захихикал, — Представляю, сколько бесценного смеха подарит мне граф во время уборки и мытья полов!
Себастьян с трудом сдержал усмешку.
— Искушение и вправду велико, сэр, но боюсь, это было бы слишком эгоистично с моей стороны… — он наигранно тяжко вздохнул, — Мне жаль ваше великолепное похоронное бюро, а потому я все же скажу — нет.
В это самое время поезд отдал последний гудок и медленно тронулся с места.
Не заметив, как счастливый Гробовщик удалился, продолжая хихикать себе под нос, Себастьян печально провожал взглядом мелькающие вагоны. Они словно прожитые века пролетали мимо него, оставляя после себя лишь едкую дымку воспоминаний.
От этих мыслей демона оторвал комок грязного снега, попавший сзади в голову и, ледяной кашей, потекший за ворот пальто.
Себастьян поморщился от неприятного ощущения и, обернувшись, увидел Сиэля мрачно смотрящего на своего слугу.
— И что ты стоишь, Ромео?! Поехали уже домой, холодно! – Сердито буркнул мальчик и, опираясь на трость, с гордым видом направился к карете.
— Господин, Вы ведете себя как ребенок. — Со вздохом заметил дворецкий, стряхивая прилипший к волосам мокрый снег.