Демон указал взглядом на обезумившего от ужаса Честера. Сиэль шагнул к каменному алтарю и пристально посмотрел в глаза предателя.
— Вы любите творчество Эдгара Алана По? – будничным тоном спросил он.
— Чт-о? – заикаясь, пробормотал Честер, его тело била мелкая дрожь, а вся одежда была пропитана чужой кровью.
— Один из моих любимых рассказов – «Колодец и маятник», — все так же спокойно продолжил юный Фантомхайв, словно вел светскую беседу в собственной гостиной, — не читали?
— Н-н-ет… — дрожащим голосом ответил Честер, — Прошу, пощадите!
— Пощадить? – с долей удивления переспросил Сиэль, — А вы пощадили хоть одного из тех детей, что ждали в клетках, пока придет их черед стать живыми куклами для извращенных утех? Вы пощадили их безутешных матерей? Пощадили меня?
Говоря это, юный граф продолжал пристально смотреть в глаза своего врага.
— Я не хотел, я никогда больше не притронусь ни к одному мальчику, клянусь! – лорд трясся и едва не плакал от страха.
— Я верю, — холодно ответил Сиэль, — Но только последним из сказанных вами слов.
Мальчик саркастически хмыкнул, а затем обернулся к своему демону, и спросил:
— Себастьян, ты ведь понял, что нужно делать?
— Да, господин… – учтиво отозвался дворецкий, и в тот же миг посреди комнаты материализовался гигантский, острый как лезвие, диск маятника, качнувшийся примерно в двух футах от прикованного к алтарю педофила.
— У вас будет около пяти минут, прежде чем маятник опустится и начнет медленно, дюйм за дюймом, рассекать ваше тело надвое, — по-прежнему безразличным тоном пояснил Фантомхайв, застывшему от ужаса лорду, — Так что еще есть время раскаяться, хотя я сомневаюсь, что вам это поможет.
— Нет! Нет!!! Умоляю! – в приступе паники заорал Честер, уставившись на стальной диск, — Кто-нибудь, помогите! На помощь! А-а-а!!!
— Кричать бесполезно, стены снабжены специальной звукоизоляционной прослойкой, ведь для ваших игр это было необходимо. Я прав? – на бледных губах Сиэля промелькнула ироническая улыбка.
Спустя несколько минут, когда маятник рассек кожу на животе порочного лорда, юный граф понял, что больше не хочет на это смотреть. Месть свершилась, и теперь можно было уйти, но…
Сиэль поморщился, когда взглянул себе под ноги. До самого выхода из жуткого зала пол блестел от пролитой на него крови.
Крики Честора становились все громче, а вокруг валялись изуродованные тела тех, в ком теперь с трудом можно было опознать людей. Столь ужасающую картину юный Фантомхайв видел лишь однажды – четыре года назад, в ночь, когда заключил договор с демоном.
Невыносимая боль, словно прожигающая насквозь, отчаянный крик, запах собственной паленой кожи… Проваливаясь во тьму, Сиэль даже не сразу понял, что теряет сознание, но сильные руки дворецкого бережно подхватили его, не позволив упасть на окровавленный пол.
— Унеси меня отсюда, — скорее попросил, чем приказал граф, но Себастьян вдруг сжал его похолодевшую руку в своей и тихо произнес:
— Взгляните, милорд, они все смотрят на вас…
Сиэль удивленно моргнул, а затем замер, свободной рукой крепко вцепившись в плечо слуги.
Вокруг алтаря, вдоль стен, и даже у двери стояли полупрозрачные фигуры детей. Мальчики – от совсем еще маленьких, до его ровесников, все они были в одинаковых коротких рубашках, а обнаженные руки и ноги покрывали темные пятна. Мертвенно бледные лица, синяки вокруг глаз. Они не шевелились, лишь пристально смотрели на единственного в этом зале живого мальчика, смотрели с искренней благодарностью. А затем призраки начали исчезать, один за другим растворяясь в белом сиянии.
Себастьян вынес юного графа в коридор и понес к выходу, но на протяжении всего пути их окружали безмолвные узники этого проклятого места. Их было так много, что Сиэль потерял им счет, десятки, а может, и сотни детских жизней оборвались здесь за последние двадцать лет.
— Но почему они не покинули это место? Почему сразу не обрели покой? – потрясенный увиденным, спросил Сиэль, когда последний из призраков растворился в белом сиянии у высоких входных дверей.
— Они были заперты здесь своими убийцами, — спокойно ответил демон, — когда мы только вошли в здание я сразу ощутил запах смерти, ведь демоны ощущают все намного острее людей. В подвале особняка есть специальное помещение, годами туда скидывали тела замученных жертв, оставляя на съедение крысам. Теперь все они свободны… благодаря вам.
Дворецкий осторожно опустил мальчика на еще влажную от дождя брусчатку и поправил на нем сбившийся плащ.
— Себастьян, — тихо проговорил Фантомхайв, — сожги этот проклятый особняк, пусть от него не останется ничего. И еще…
Граф поднял взгляд на своего демона, чьи глаза уже вспыхнули красным.
— Если кто-то из членов этого клуба по какой-то причине не пришел сегодня, найди их, всех до единого, никто не должен избежать кары, никто не должен больше оказаться на месте этих детей.
— Да мой лорд, — неожиданно улыбнувшись, ответил Себастьян, и в тот же миг все здание охватило ревущее пламя, жар которого ощущался даже на столь отдаленном расстоянии.
Еще пару минут Сиэль стоял, глядя, как огонь поглощает особняк, ставший погребальным костром и для жертв, и для их мучителей.
— Нам пора домой, господин, — коснувшись плеча мальчика, тактично напомнил дворецкий, — Я еще должен помочь вам принять ванну и напоить перед сном теплым молоком. Вы замерзли сегодня, так что даже не спорьте.
Себастьян вновь улыбнулся, а его глаза приняли свой обычный цвет.
— Только непременно добавь меда, — на губах Сиэля тоже появилась улыбка, он вдруг явственно ощутил, что больше не чувствует той ледяной пустоты, которая поселилась в его душе четыре года назад. Ведь то, чего он лишился тогда, уже вернулось к нему, подарив любовь и верных друзей.
— Сладкое на ночь вредно, — изобразив наигранное осуждение, ответил демон, но затем хитро прищурился и добавил: — однако, сегодня я позволю себе закрыть на это глаза.
— Кто бы сомневался… — самодовольно хмыкнул граф.
А в следующий миг Себастьян без предупреждения вновь подхватил господина на руки и, невзирая на возмущенный протест, взмыл в ясное ночное небо, на миг заслонив черными, как смоль крыльями бледнеющий лик луны.
Когда юный господин, наконец, уснул, успокоенный теплой ванной с ромашкой, сладостью молока и легким гипнотически воздействием, Себастьян еще пару минут простоял возле его кровати.
Всматриваясь в расслабленное лицо спящего мальчика, он ощущал огромное облегчение. Страшная ночь осталась в прошлом, юный господин не пострадал, его душа по-прежнему похожа на весеннее звездное небо, а главное, больше никто не помешает демону оберегать своего подопечного.
А если хоть кто-то из смертных попытается причинить ему вред, Себастьян немедля сотрет обидчика в порошок, уже не опасаясь гнева начальства.
Но стоило Михаэлису подумать об этом, как он вдруг ощутил знакомое жжение на тыльной стороне левой ладони. Сняв перчатку, демон взглянул на печать, только что проявившуюся на бледной коже.
Раньше Себастьян никогда не прибегал к этому способу, в нем просто не возникало нужды, он знал, что прямой приказ демону автоматически подтверждает контракт. Все вышло так, как и было запланировано, но Себастьян был недоволен собой и не хотел думать от чего. Впервые за два тысячелетия ему не хотелось объясняться с новой госпожой.
Потушив свечу, Себастьян покинул графскую спальню и направился вниз, надеясь застать миссис Михаэлис спящей. Такие разговоры лучше вести на свежую голову.
До рассвета Себастьян пролежал в постели рядом с Марией, нежно касаясь пальцами ее волос. Женщина спала тихо – успокоительный отвар помог ей на время забыть события страшной ночи. Длинные волосы рассыпались по подушке, ресницы слегка подрагивали, а на нежной коже груди, напротив сердца, прикрытая кружевом ночной сорочки, виднелась печать контракта. Демон уже чувствовал ее власть над собой, это ощущение – зависимости от смертного, обычно было не из приятных. Но сейчас наличие контракта не вызывало дискомфорта, ведь прежде Себастьяну еще не приходилось служить женщине, которая любила его, а не собственную власть над могущественным демоном.