— У меня все есть, графиня. Нет только одного — имени доброго. Каюсь, тщеславен я, но давно понял, что заслужить уважение современников мне не дано, да и не хочется. Но вот потомки, — он поднял взгляд на меня. — Я хочу, чтобы в Истории остался другой граф Аракчеев: тот, который направил страну по верному пути. По железному колесопроводу. Мне не поверят, поэтому в своих мемуарах вспомните старого Аракчеева добрым словом.
Я встала и уважительно поклонилась этому странному человеку. Его боялись и ненавидели, и — Мани свидетель! — было за что. Но сколь же мятежной была его душа и странно разнообразны помыслы.
Паровоз доехал до главного хода и теперь потрескивал остывающим металлом в морозном воздухе. Я стояла возле метельника[138], слушая машину. Она радостно сообщала, что чувствует себя отлично и готова к далекому пути, потому что тридцать верст в одну сторону — это смех, а не работа. Пришлось похлопать стального гиганта по черному кожуху котла: потерпи, скоро предстоят новые испытания, уже до самой Москвы и обратно.
Подошел Аслан, молча, одним взглядом спросил о распоряжениях, я помотала головой, так же глазами попросив оставить меня одну. Он кивнул и увлек за собой чиновников, желавших поговорить.
Колесопровод главного пути убегал на северо-запад к Петербургу, где сейчас уже размечали его прохождение по столице и ставили колья, обозначающие контуры будущего вокзала — пусть пока и временного. Там все известно и знакомо, печальные тайны раскрыты, кто-то из злодеев понес наказание, кто-то пока его избежал. Исчез из моей жизни Дюпре? Конечно, нет! Он и сам теперь не оставит меня в покое, но и я не собиралась прощать этому подлецу все то, что он сделал. Надо будет — достану его на Туманном Альбионе.
При всем моем согласии с сомнениями Аракчеева по поводу Индийского похода, есть одна заноза в моей голове. Я искренне желаю успеха этому предприятию, чтобы наступить на горло Ост-Индской компании, причинить ей боль в качестве мести за то горе, что она принесла моей семье.
Взгляд устремился вдоль пути, ведущего на юго-запад. Две параллельные линии, сверкающие железные полосы звали пронестись по ним, обещали показать невиданные красоты и чудеса. Я кивнула.
— Скучно точно не будет.
Конец первой книги