- Мисс Миллс, - сказал судья, обращая на меня свой ледяной взгляд. – Не заставляйте меня выгонять вас из зала суда. Через минуту у вас будет возможность высказаться.
Я что-то проворчала и снова опустилась в кресло.
Портер по-прежнему не двигался.
Брэди победоносно ухмыльнулся. – Кроме того, Шарлотта еще не обеспечила нашего сына каким-либо жильем. В настоящее время она живет в двухкомнатных апартаментах, которые не подходят для маленького мальчика. У меня есть дом, где он мог бы иметь свою собственную спальню и много места для передвижения. Это просто имеет смысл, чтобы он жил со мной. И, честно говоря, единственная причина, по которой я не настаивал на этом раньше, это то, что Шарлотта казалась неуравновешенной, когда мы впервые вернули Лукаса, и я боялся за безопасность нашего сына, если я толкну ее через край.
Мой рот открылся, когда я уставилась на него. Шок и удивление смешались в пьянящей комбинации с предательством и гневом. Мы с Брэди не были близки даже при богатом воображении, но для него это был новый небывалый минимум.
- Как ты спишь по ночам? – прошептала я, чувствуя сильную боль в голосе.
Рука Портера опустилась мне на колени, но я была слишком взвинчена, чтобы играть в эту игру, держась за руки.
Взгляд Брэди метнулся ко мне и так же быстро отскочил.
Подняв руку в воздух, как ученица начальной школы, я спросила. – Могу ли теперь я высказаться, Ваша Честь?
Он жестом пригласил Брэди сесть. Затем он откинулся на спинку стула, переплел пальцы и положил их на свой круглый живот. – Разумеется, Мисс Миллс.
- Мой сын, Трэвис… - я бросила на Брэди язвительный взгляд, - …родился с болезнью сердца, которая называется дилатационная кардиомиопатия. Короче говоря, его сердце увеличено и не может эффективно перекачивать кровь. Из-за снижения функции сердца это состояние может повлиять на другие органы в организме. У нашего сына больше всего пострадали его легкие. Теперь, с учетом сказанного, ничто из того, что я сделала или не сделала, не повлияло на то, что мой ребенок упал в обморок на днях. Однако, как медицинский работник, я готова согласиться, что стресс последних нескольких недель сказался на его и без того хрупком теле. Поэтому, если кто-то хочет указать пальцем на то, почему он лежит на больничной койке прямо сейчас, медленно угасая в ожидании появления нового сердца, это будет направлено на каждого человека в этой комнате, так или иначе.
- А что касается того, что Брэди назвал меня неуравновешенной? Я честно не знаю, как на это реагировать. Это не только оскорбительно и не соответствует действительности, но и отвратительно для меня, что он вообще заговорил об этом после того ада, через который мы прошли. Последние несколько недель были эмоциональным ураганом для всех нас, но Трэвис всегда был моим приоритетом номер один. Я взяла отпуск на работе, и поиск нового дома стоит на первом месте в моем списке. Между этими слушаниями, я гарантировала, что Трэвис сможет проводить достаточно времени с Брэди, и посещать многочисленных врачей, а теперь и навещать в больнице, так что в течение дня оставалось не так уж много времени. Мы все еще приспосабливаемся. И я не исключение.
Я с трудом сглотнула, а затем сделала глубокий вдох, который никак не мог успокоить нервы, отбивающие чечетку в моем животе. – Так вот, я здесь не для того, чтобы обсуждать или защищать свои личные отношения с Портером Ризом. Однако невозможно обсуждать моего сына, не говоря о нем.
Я подняла стопку бумаг, которые принесла Рита. – Это более сотни подписанных заявлений от людей, которые общались с Трэвисом и Портером на протяжении многих лет. Вы найдете письма от врачей, медсестер, учителей, нянек, терапевтов, соседей. – Я сделала паузу, чтобы улыбнуться. – Думаю, что там может быть даже парочка от продавцов из продуктового магазина. Но, независимо от того, кто они такие, все они говорят одно и то же. Портер любит своих детей. – Мой голос дрогнул под тяжестью этой правды.
- Господи, - выдохнул он рядом со мной, забирая бумаги у меня из рук и начиная их перелистывать.
- Мне потребовалось меньше двух дней, чтобы получить все эти заявления, - сказала я судье. – Я думаю, что сделала всего пять звонков, а потом эти пять человек сделали еще пять звонков, и так далее. Это была самая легкая вещь, которую я когда-либо делала. Люди откликнулись, желая поддержать Портера.
- Господи, - повторил он.
Я прочистила горло. – Итак, вернемся к тому, почему я вам это рассказываю. Мой сын невероятный. Он счастлив. Он получил первоклассное медицинское лечение. Частных репетиторов. И он даже ездил в Диснейленд со своей семьей несколько лет назад. – Мой подбородок задрожал, и я заставила себя улыбнуться, чтобы скрыть это. – Я знаю это, потому что он рассказывал мне об этом не меньше дюжины раз. – У меня защипало в носу, когда я признался. – Меня не было ни при одном из этих моментов. Но это не значит, что я не рада, что они произошли. Трудно не ревновать, что кто-то другой был рядом с вашим ребенком, пока он рос. – Я повернулась и посмотрела на Брэди, из моих глаз текли слезы. – Клянусь, я все поняла. Ты хочешь быть его отцом. Его единственным отцом. Но причина, по которой ты не можешь построить отношения со своим сыном, не имеет ничего общего с Портером, а все дело в том, что ты строишь их на основе ревности. Портер даже не должен быть в твоем уравнении.
Брэди смущенно отвернулся, и я снова обратила свое внимание на судью.
- Я хочу сказать, что из всех возможных вариантов этого ужасного испытания я счастлива, что оно закончилось именно так. Портер проявлял исключительную заботу о нашем ребенке, когда нас там не было. Так что, да, не беря во внимание мои с ним отношения, он заслуживает того, чтобы быть в жизни Трэвиса. – Я шмыгнула носом и едва смогла выдавить из себя. – Ребенок не может быть любим слишком большим количеством добрых людей.
Портер вдруг вскочил на ноги, обхватил меня сзади за шею и притянул к себе. – Боже. Хватит болтать.
В зале суда воцарилась тишина, и Портер обнял меня еще крепче, чем когда-либо прежде. Его глубокие и хриплые слова «Я люблю тебя» эхом отдавались у меня в ушах. Мое тело обмякло в его руках, комфорт и тепло, которыми обладал только он, заглушили бурю внутри меня.
- Ну, тогда ладно. Что-нибудь еще хотите сказать, мистер Бойд? – спросил судья Грэтэм в тот самый момент, когда у меня в кармане завибрировал телефон.
- Шарлотта, - настойчиво позвал Брэди.
Мне больше нечего было сказать этому человеку. Если он был готов ко второму раунду, то мне нужен был перерыв.
Повернувшись к Портеру, я простонала. – Пожалуйста, просто прекрати. Я не могу…
- У нас есть сердце, - прошептал Брэди, поднимая свой телефон в воздух, как будто я могла прочитать сообщение на экране.
По моей коже пробежали мурашки. – Что?
Портер эхом отозвался. – Что?
Глаза Брэди широко распахнулись, и в то же время его лицо расплылось в широкой улыбке. – У нас есть сердце!
Время остановилось.
Я понимала, что он говорит, но это было слишком невероятно, чтобы быть правдой. Поэтому я снова спросила. – Что?
Портер похлопал меня по карманам, прежде чем вытащить телефон. Он издал громкий смех, который прервался в конце, когда он объявил. – Они нашли ему сердце.
- Нам пора! – воскликнул Брэди, бросаясь к двери, но задержался лишь настолько, чтобы взять жену за руку и потащить за собой.
Но я не двинулась с места.
- Портер? – прошептала я и откинула голову назад, чтобы посмотреть на него.