Я нахожу его пупок. Я провожу костяшками пальцев по его мягким волоскам, двигаясь вниз к резинке его нижнего белья.
Откуда-то доносится звон.
Руки Генри обнимают меня за плечи, когда он целует меня. Он отводит меня в сторону и заталкивает спиной в лифт, не прерывая нашего поцелуя. Смакерс – размытое пятно у наших ног.
Генри поворачивается и вводит код, затем прижимает меня спиной к стене, целуя. Он скользит рукой по моим распущенным волосам, а затем по пушистости моего свитера, по моей груди и плечам, вплоть до запястий, которые он захватывает в свои руки.
Я – бабочка, прикованная его взглядом, когда он поднимает мои руки и прижимает их к темному бархату стены лифта. И снова целует меня.
– Я хочу тебя так сильно, что могу умереть, – произношу я.
Он целует меня сильнее.
Двери закрываются. Смакерс – маленький часовой внизу, ожидающий, когда двери снова откроются. Или, может быть, он пытается разгадать, что за странную белую фигуру он видит в состаренной золотой патине.
– Может быть, тебе стоит несколько раз нажать на какие-нибудь кнопки. Заводи эту штуку.
– Никто не нажимает ни на какие гребаные кнопки, – рычит он мне в шею.
Мне нравится это рычание. Я запускаю пальцы в его волосы, хватаю две пригоршни, целую его в скулу, затем в губы.
– Ты должна была оставить свои руки там, у стены, – говорит он.
– Мои руки плохо себя ведут, – бормочу я в поцелуе.
Его член находит развилку моих ног под шерстяной юбкой, толкаясь и надавливая.
Его дыхание звучит хрипло. Это обжигает мою кожу, как ожог, когда он скользит руками по моим бедрам.
Лихорадочно он начинает задирать мою юбку к талии.
– Гребаные юбки. – Его руки дрожат, когда он собирает ее в кучу. – Ты все время убиваешь меня.
– Генри. Мы в лифте. Что, если кто-нибудь войдет?
Он делает паузу, чтобы ласково погладить мой подбородок пальцами. Его пальцы нежны, но его взгляд – чистое безумие. Может быть, он убьет любого, кто появится. Может быть, в этом все дело.
Его слова касаются моих губ.
– Ты видишь, как я вводил код? Благодаря коду эта штука поднимется прямо на верхний этаж, который принадлежит мне. Мы войдем в мою парадную дверь. – Он целует меня. – В мою дверь. – Он снова целует меня, затем отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. – Моя.
В мгновение ока игра становится опасной. Моя. Он имеет в виду меня.
Мои плечи прижимаются к бархатной стене. Моя киска болит. Пульсирует. Свет в окошке третьего этажа гаснет, а в четвертом загорается, словно странные звезды.
Он целует меня. Растворяется во мне.
Я вор, и я вломилась в чей-то прекрасный дом. Я наслаждаюсь их мебелью, готовлю их еду, ношу их мягкую одежду. Это прекрасно, но в то же время больно, потому что ничто из этого никогда не может быть моим.
Всего на одну ночь.
Он вернулся к юбке, создавая мешанину из плотной ткани и подкладки, словно веревки вокруг моих бедер.
– Черт, – говорит он, отступая назад, тяжело дыша. – Сними это с себя.
Я начинаю расстегивать пояс.
– Нет, нет, черт возьми, нет. – Он качает головой. – Продолжай в том же духе. Просто подтяни ее.
– Тебе нравится, когда она поднята. – Мое сердце колотится. Даже в этом он так конкретен в своем видении.
– Сделай это. – Он свирепо пыхтит.
Я не могу устоять.
Я наклоняюсь и хватаюсь за подол, глядя на него из-под ресниц, пока медленно поднимаю ее, выворачивая наизнанку.
– Ты должен делать это аккуратно, – говорю я. – Или вообще не делать.– Я говорю все это чопорно и правильно, потому что это соответствует его фантазии о юбке.
В его глазах горит дикий огонек. Влиятельный миллиардер века чувствует себя неуправляемым.
Еще до того, как я заканчиваю, он падает передо мной на колени.
– Господи, ты такая сексуальная. – Сильные пальцы скользят вверх, чтобы схватить мои мясистые ягодицы, когда он прижимается лицом к моему холмику, прикрытому трусиками.
Лифт резко останавливается. Двери открываются, открывая темный пентхаус, вдали видны городские огни.
Смакерс выбегает из лифта, волоча за собой поводок.
– Смакерс…
– Пусть он разрушит это место. – Его слова обжигают мое пульсирующее лоно. Его язык скользит по ткани. – Пусть он подожжет всю гребаную планету.
– Ну, ты довольно низкого мнения о бедном Сма… – Мои слова застревают у меня в горле, когда грубые пальцы оттягивают мои промокшие трусики и вторгаются внутрь меня, скользя, поглаживая.
Удовольствие пронзает меня насквозь. Мои колени превращаются в желе.
– Ты такая чертовски мокрая. – Он тянет мои трусики вниз по ногам, стягивает и разрывает их. – Ты убиваешь меня. Ты убиваешь меня своей тайной горячностью.
Он сжимает мою икру.
– Подними.
Дрожа, я подчиняюсь. Он освобождает меня от трусиков, пальцы и ткань скользят по моей лодыжке. Он перекидывает мою ногу через плечо, открывая меня для себя. Воздух ударяет в мою разгоряченную сердцевину.
Я хватаюсь за поручни по обе стороны от себя, пульс учащается. Я не имею права быть здесь.
У меня нет никаких прав на этого человека.
Он целует мой обнаженный холмик, терзая его своим ртом, проникая губами глубже между моими складками. Я издаю сдавленный крик, когда он касается моего клитора.
Уверенные руки нажимают на плоть, чтобы раскрыть меня шире. Я извиваюсь и хнычу, когда он проводит языком по всей длине моей киски.
Он крепко обнимает меня.
– Вики, Вики, Вики, – выдыхает он в мое тепло, безжалостно облизывая меня. Жесткие усы царапают внутреннюю поверхность моих бедер.
Я чувствую себя дико. Моя кровь густая, как теплый мед, пульсирует в моих венах.
– Я нуждался в этом, – выдыхает он, – так чертовски долго. – Каждое его слово щекочет мой клитор. – Так чертовски долго. Я так долго нуждался в этом.
Затем его язык оказывается на мне, мягкий и теплый, длинный и плоский.
Мои лопатки прижимаются к стене, когда он гладит меня выше, вызывая прилив чувств к кончику моего бутона.
Каждое движение его языка усиливает ощущение. Его облизывания безжалостны. Беспощадны. Блестяще и целеустремлены, как и он.
Он изменяет форму своего языка. Теперь он кажется заостренным и колючим.
– Пожалуйста, Генри, пожалуйста.
Грубые пальцы сжимают мои бедра. Его язык, кажется, действительно прижимается к моему бутону.
– Я не знала, что язык может принимать так много… форм.
Он перестает лизать и смотрит на меня, темные волосы растрепаны, глаза блестят. Он самое красивое существо, которое я когда-либо видела.
– Вот что ты получаешь от всего этого? – спрашивает он. – Удивительный мир человеческого языка?
– Нет! Пожалуйста, вернись!
– Мне нравится, какая ты влажная для меня. – Он проводит капелькой влаги по моему бедру до того места, где она исчезает. Он находит другую.
Он нужен мне так сильно, что я дрожу.
– Ты должен вернуться. – Пот струится у меня по спине. – Пожалуйста.
– Ты еще сексуальнее, когда умоляешь.
Я хватаюсь за поручень.
– Пожалуйста.
Его рот снова рядом с моим клитором – я могу сказать это по теплу его дыхания. Он удерживает меня на месте, заманивает в ловушку своими руками и ртом. Я его пленница.