— Мне надо было поговорить с тобой. Ты не отвечала на звонки.
Лейла постаралась сдержаться и не накричать на него.
— Послушай, забудь о детективе. Меня оправдали, а вам с Ясмин надо двигаться дальше. — Эндрю открыл было рот, но она оборвала его: — А если Шепард и вовсе зашел просто так?
— А если нет?
— Тогда я возьму все на себя, — решила Лейла.
Эндрю отчаянно замотал головой:
— Я тебе не позволю!
— Но ты уже позволил.
Он отстранился, пораженный тяжестью ответа.
— Так нечестно. Ты же знаешь, что я планировал все сделать сам.
Лейла резко откинулась на стуле.
— Извини, — сказала она, все еще сохраняя холодный тон. Встав, она подошла к шкафчику в углу и плеснула виски в два бокала. — Мы договорились, что больше никогда ни при каких обстоятельствах не станем это обсуждать. А теперь ты вламываешься ко мне на работу посреди бела дня, трясясь от паранойи.
— Это ты договорилась молчать. Я не давал согласия.
Лейла чуть не выплеснула ему в лицо содержимое стакана.
— И что ты предлагаешь делать, Эндрю? Снова пережевывать наш поступок? Убеждать друг друга в том, что мы не такие уж плохие люди? Что мы поступили благородно? — Она тяжко выдохнула. — Я не могу такого тебе сказать.
В голосе Эндрю была мольба.
— Ты единственный человек, с которым я могу об этом поговорить.
— А о чем тут говорить? — с презрением бросила Лейла.
— Ты не видела всего ужаса. Знаю, ты думаешь, что видела, но нет. — Он поджал губы. — Когда ему исполнилось три, у нас на улице была вечеринка в честь Хеллоуина. Тоби пошел туда в костюме мумии: мы замотали его бинтами с ног до головы. Через час раны открылись, кровь стала просачиваться сквозь бинты, и несколько человек, которые не знали о его болезни, подходили к нам и восхищались, насколько реалистичный костюм мы сделали, а мы с Ясмин… мы вежливо улыбались, потому что нельзя было плакать. — Голос у Эндрю дрожал. — Макс умер без боли. Он заснул навсегда, укрытый любимым одеяльцем, со своим плюшевым пингвином под боком. Вот что мы ему дали. Вот что дала ему ты, и я не могу не говорить об этом, потому что никто не совершал ради моей семьи более смелого и самоотверженного поступка.
Лейла опустила плечи от осознания тяжести содеянного. По воле судьбы они с Эндрю одновременно заметили неладное: язвочку размером с ноготок на правом плече Макса. Малыш как раз раздевался, чтобы окунуться в бассейн в гостях у Лейлы. Ясмин нарезала салат на кухне, отвлекаясь лишь для того, чтобы отхлебнуть любимого белого вина. Лейла сидела под пляжным зонтиком и видела, что Эндрю тоже заметил ранку. Они встретились взглядами и тут же поняли, о чем оба думают: «Не может быть!» Макса проверяли до и после рождения, и все анализы, хвала небесам, показали отрицательный результат.
Эндрю ринулся к сыну и потащил его в дом, обещая угостить мороженым. Лейла поспешила к Ясмин, чтобы отвлечь ее пустой беседой. У ребенка просто сыпь. Как иначе.
— Что смотришь на «Нетфликсе»? — спросила Лейла первое, что пришло в голову.
Сестра целых десять минут описывала ей новый комедийный сериал с Анной Кендрик в главной роли: Ясмин не нравились мрачные фильмы про живодеров или похищенных подростков. Все десять минут у Лейлы бешено стучало сердце. Это просто сыпь. Господи, пускай это будет просто сыпь. Казалось, прошла целая жизнь, прежде чем Эндрю вернулся, перебросив хихикающего сынишку через плечо. Он подмигнул Лейле, и та смогла вздохнуть с облегчением.
Прошел месяц, и однажды Эндрю объявился у нее на пороге, дерганый, будто наркоман.
— Что случилось? — спросила Лейла, испугавшись вида зятя.
Он молча сел на ступеньку лестницы, будто у него отказали ноги.
Лейла испытующе оглядела Эндрю.
— Что-то с Ясмин?
Он затравленно посмотрел на нее, точно избитый пес.
— Нет. С Максом.
У нее перехватило дыхание.
— В чем дело? — Если что-то случится с Максом, Ясмин этого не переживет.
— У него тоже та болезнь, Лейла. У него БЭ.
Что-то будто сломалось в воздухе, и реальность треснула пополам.
— Нет, — прошептала Лейла.
— Да. — Эндрю быстро заговорил, словно стараясь перегнать собственный ужас: — Язвы у него появляются по ночам. Я пытаюсь скрывать это от Ясмин, сам купаю и одеваю утром, но прятаться вечно не получится.
Стены вокруг будто поплыли.
— Не может быть. Ясмин делала анализы. Врачи сказали, ребенок чист. Это не эпидермолиз. Он проявился бы при рождении, — бормотала она, не соглашаясь с ужасным фактом.
Эндрю сжал кулаки, будто вытягивая корабель ный канат.