Отец, с которым Шепу еще предстояло пообщаться, второй раз позвонил Лейле в 11:27, интересуясь, куда пропал ребенок. Семью минутами позже в скорую поступил вызов. Констатация смерти в больнице официально произошла в 12:25. Вот и вся трагедия, умещается на одном листе А4. Но что произошло на самом деле? И кого винить в гибели ребенка? Перевернув страницу, детектив начал записывать угловатым почерком имя обвиняемой и свои впечатления. «Лейла Саид, — написал он и добавил ниже: — Спокойна, логична, практична». Потом расширил характеристику: «Холодна, сдержанна, невозмутима». Ниже Шепард написал три варианта:
1. Она оставила Макса случайно.
2. Она оставила Макса умышленно, но предполагала быстро вернуться.
3. Она оставила Макса умышленно и планировала убийство.
Лейла утверждала первое. Совет по опеке настаивал на втором. Возможен ли третий вариант? Если, размышлял детектив, она планировала убить ребенка, ему предстоит это выяснить. Шепард добавил к последней строчке короткое слово: «Мотив?» Да, вероятность того, что успешная бизнес-леди захочет убить собственного племянника, кажется чистым абсурдом. Но на его счету уже была одна профессиональная ошибка, когда внешний глянец сбил его с толку, и вновь поддаваться самообману Крис не собирался.
Жаль, что не удалось подольше пообщаться с Лейлой, прежде чем она вспомнила про адвоката. Клару Пирсон детектив считал крепким орешком, опытным адвокатом, против которого не помогали никакие уловки. Несколько раз Шепу уже приходилось работать с ней, и всякий раз она разрушала все его планы своим непробиваемым хладнокровием: ухоженная и респектабельная железная леди. Возможно, для чернокожей женщины в призвании юриста было нечто такое, что научило ее не показывать эмоций. Так или иначе, Клара губила на корню все его попытки разобраться.
Он вспомнил, как выглядела Лейла в комнате для допросов: идеальный макияж, тщательно уложенные волосы, и лишь покраснение в глазах выдает переживания. Что за скелеты она хранит в шкафу? Шеп перевернул страницу и поглядел на крестик напротив имени отца ребенка. Возможно, Андерсон и даст какие-то ключи к разгадке. Детектив поглядел на часы. На то, чтобы пережить горе, у родителей не было пока и суток, но ему требовалось поговорить с ними. Замешкавшись на секунду, Шепард все же схватил ключи от машины и двинулся к выходу.
Детектив подъехал к аллее Тредегар, живописной полоске георгианской застройки, скрытой от дороги в тени кустов и деревьев. Каждый дом щеголял деревянными балками в стиле фахверк — настоящими или декоративными, сказать сложно. Шепард припарковался подле дома Андерсонов и какое-то время его рассматривал, не выходя из машины.
Гравийная дорожка красиво изгибалась; высокие заборчики отделяли лужайку от соседей. Сам дом был в хорошем состоянии, лишь отдельные детали выдавали давность ремонта: чуть облупленная оконная рама, зеленые пятна на медном кольце на входной двери, растения в горшках, которым требовались уход и пересадка. Совершенно обычное жилище. Шепард заметил, что баки для раздельного сбора мусора искусно скрыты деревянными панелями. Неужели творение самого Эндрю Андерсона? Он не был похож на парня с золотыми руками: очки, мягкие повадки и манера говорить скорее выдавали в нем интеллектуала. Полная противоположность самого Шепарда, который со своей лопоухостью и сломанным носом даже в дорогом костюме напоминал футбольного фаната из подворотни. Подойдя к двери, детектив задумчиво пододвинул носком ботинка камешек, попавший на ступеньку. Позвонив в дверь, он отступил на два шага — иначе его почти двухметровая фигура заняла бы весь дверной проем и напугала свидетеля.
Эндрю Андерсон открыл дверь, жмурясь от дневного света. По его растерянному виду Шепард рассудил, что отец погибшего мальчика его не запомнил.
— Мистер Андерсон, я детектив Кристофер Шепард. Мы с вами вчера встречались в больнице.
Эндрю сфокусировал взгляд.
— Ах да, — безучастно ответил он. — Конечно. — Он открыл дверь шире и пропустил гостя.
Внутри царил домашний уют с налетом хаоса. Вешалка ломилась от обилия одежды; стены были украшены повешенными вкривь и вкось картинами. В углу притулились детские ботиночки — один кренился к другому, будто в поисках поддержки. От этого зрелища у Шепа нехорошо екнуло в груди, и пришлось прокашляться, прежде чем он продолжил говорить.
— Мистер Андерсон, я надеялся, что вы сможете уделить мне немного времени.