— Тогда к чему ты клонишь?
Роберт вздохнул, вынужденно отбрасывая дипломатичность.
— Проект банка «Мерсерз». Мне кажется, сейчас стоит передать твои обязанности Джайлсу.
Лейла оторопела. Джайлс Сэлтер был первым сотрудником фирмы, которого целенаправленно нанял Гарднер. Он был из той породы мужчин, что слишком близко наклоняются, глядя в экран компьютера коллеги через плечо, и частенько позволял себе говорить с Лейлой свысока, хотя в компании она была выше по статусу. Она постоянно замечала, что в те моменты, когда они вместе входят в переговорную, клиенты обращаются сначала к нему, будто он был старшим, и Сэлтер не поправлял их. Уже несколько лет Лейла и Роберт постоянно спорили по поводу присутствия Джайлса в компании.
Партнер прекрасно уловил ее тревогу.
— Прежде чем ответить, прошу, послушай меня. Я знаю, что ты недолюбливаешь Сэлтера, но он принес нам в этом году больше двух миллионов — а ведь еще только июль. Клиенты его обожают, у него бешеная работоспособность. — Гарднер поднял палец, прося у партнера позволения закончить мысль. — Если я не путаю, суд у тебя назначен на декабрь. До него всего пять месяцев. Если ты продолжишь вести проект «Мерсерз», как мы выкрутимся в следующем году?
Лейла раздраженно ответила:
— Будем решать проблемы по мере поступления.
Роберт цокнул языком.
— Ты знаешь, как осторожно ведут себя эти старые бренды. Стоит появиться хотя бы слухам о том, что у нас проблемы, как мы вылетим из игры.
— Но контракт к тому времени будет уже подписан.
Роберт покачал головой в ответ:
— Не будь такой наивной, Лейла. Медовый месяц не растянется на весь год. Если они узнают что-то про твое дело, тут же перебегут с заказом к кому-нибудь из больших акул. Нам надо защитить бюро.
— Ладно, и чем ты предлагаешь мне заняться? Нянчить стажеров? Продавать печенье для сбора средств в пользу приюта для животных?
Гарднер облокотился на стол.
— Я прошу тебя взять творческий отпуск. Оплачиваемый, разумеется.
Лейла подалась вперед, точно так же положив локти на стол, и посмотрела Роберту в глаза.
— А если я откажусь?
Он внимательно изучил ее лицо.
— Если откажешься, я расторгну партнерство согласно пункту о репутационных потерях.
Лейла округлила глаза.
— Ты не посмеешь. — Она сумела сохранить холодный тон, но внутри запаниковала. Не верилось, что многолетний партнер и доверенное лицо угрожает вышвырнуть ее из компании.
— Мне бы не хотелось так поступать, — Гарднер вздернул подбородок, — но выбора нет.
— Роберт, — взяв себя в руки, мягко произнесла Лейла. Взвесив варианты, она поняла, что у Гарднера на руках все козыри: учитывая уголовное преследование и тяжесть обвинения, Роберт с легкостью мог доказать в суде, что Лейла навлекает на компанию дурную славу, и лишить ее статуса партнера. — Как ты себе это представляешь?
Он сплел пальцы рук.
— Лейла, я уважаю тебя больше всех, с кем мне случалось работать. Но иногда приходится нарушать границы и защищать друг друга от нас самих. — Роберт сделал паузу. — Помнишь, что было три года назад? Что со мной сталось бы, не вмешайся ты тогда? — Он подбородком показал на графин с виски. — Разве ты не грозила мне тем же самым?
Лейла вспыхнула от стыда.
— И что теперь? Расплата?
— Нет, — терпеливо возразил Роберт. — Я лишь пытаюсь сохранить предприятие. Все, чего я прошу, это чтобы ты на время передала дела и отдохнула.
Лейла пыталась мыслить рационально. Из опыта она знала, что с Робертом лучше сохранять рамки приличий и не выпускать наружу эмоции.
— Я не буду брать творческий отпуск, — ответила Лейла, — но могу работать из дома.
Гарднер задумался.
— Хорошо, — согласился он. — Но постарайся не светиться, ладно?
— Конечно, — ответила она с ледяной улыбкой.
Роберт облегченно выдохнул.
— Спасибо. И поверь, мне жаль, Лейла.
— Прямо-таки жаль?
Он встал и одернул брюки.
— Больше, чем ты думаешь. — Роберт горько улыбнулся и покинул кабинет, осторожно прикрыв дверь.
Лейла крутнулась в кресле, чувствуя, как земля буквально уходит из-под ног. Впервые в жизни она не видела выхода. Ее брак рушится, семья разбивается на осколки, а теперь и дело всей жизни, единственное, на что еще можно опереться, ускользает из рук.
Шеп осторожно постучал и прислушался к шагам в глубине дома — твердым и четким. Эндрю Андерсон открыл дверь, и на лице его под маской гостеприимства легко читалось раздражение.