— Спасибо за чудесный вечер! — Накинув на плечо ремень тяжелой сумки, Ясмин привычно оглядела комнату через плечо старшей сестры. Кажется, ничего не забыли. Лейла поцеловала ее в щеку, и молодые родители с ребенком на руках отправились к себе, в дом за углом. Лейла заперла дверь. После ухода гостей всегда накатывает облегчение, даже если это самые дорогие сердцу гости на свете.
— Что-то я вымотался, — заявил Уилл, упав на диванчик. Несколько пылинок заплясали вокруг него. Уилл дотянулся до супруги и усадил себе на колени. — Ты как?
— Нормально, — кивнула она.
Уилл осторожно потерся носом о ее плечо.
— Разрешишь остаться?
Лейла напряглась. Последнее время их отношения зашли в тупик.
— Давай не сегодня.
— Уверена?
— Уверена.
— Хорошо, — ответил он с неохотой, — понял.
Поцеловав ее в ямочку над ключицей, он аккуратно снял жену с коленей. Лейла молча слушала его шаги в коридоре; вот дверь открылась, вот аккуратно захлопнулась. Быстро же распалась их тесная группка. Вот в чем настоящая ценность создания собственной семьи, подумала она, никогда не останешься в одиночестве. Лейла ощутила привычную боль в висках и опустила голову. Сколько еще ей придется врать?
Возможно, будь она с Ясмин чуть откровеннее, ей стало бы легче. Сестра знала о первом выкидыше, но Лейла не говорила ей о трех последующих. Вроде и хотелось поделиться с самым близким человеком, но Ясмин с трудом справлялась с собственной болью, и Лейле не хотелось перекладывать на ее хрупкие плечи еще и этот груз. Когда они с Уиллом в феврале расстались, скрыть это было сложно, но Лейла приукрасила действительность для сестры. «Это временно, — объяснила она. — Мы дали друг другу шанс расставить приоритеты и отдохнуть друг от друга». Иногда Уилл оставался ночевать у нее или они вместе посещали вечеринки, и вся эта суета — шаг вперед и два назад — добавляла ощущения, что это лишь мелкий разлад в семье: девять лет брака не могут пройти безоблачно. На самом деле Лейла все хуже представляла себе, как преодолеть раскол, и время от времени мысль о том, что ей суждено состариться в одиночестве, окатывала ее волной паники.
Ясмин однажды поделилась с сестрой странным замечанием: не существует термина для родителей, потерявших ребенка, вроде «вдовца» или «сироты». Допустим, но они с Эндрю, по крайней мере, могут говорить о «тяжкой утрате». А каким словом прикрыться от боли родителю, у которого никогда и не было детей?
«Нельзя иметь все сразу», — в тысячный раз повторила Лейла сама себе. У нее прибыльный бизнес, блестящая, добытая тяжким трудом репутация, комфортный дом, сестра, за которую не жалко умереть, и муж, которого она по-прежнему любит. Этого вполне достаточно для счастья. Почти.
Утренний бриз раздувал занавеску, но нисколько не облегчал духоту. Лейла осторожно промокнула салфеткой верхнюю губу, стараясь не размазать помаду. Она десять минут назад приняла душ, но пот уже предательски скопился под косточками бюстгальтера, и Лейла чувствовала себя грязной. Прогнозы предвещали очередной температурный рекорд, и Лондон бился в агонии. Конечно, были лотки с мороженым в Гайд-парке и лодочные прогулки по пруду Серпентайн, но вот, к примеру, поездка на метро напоминала вахту у мартеновской печи. Лейла предпочитала ехать в офис на машине. Их дом в Майл-Энде отделяло три мили от стеклянного здания в деловом квартале Кэнэри-Уорф.
Подхватив туфли двумя пальцами, Лейла положила их в измятый от постоянного использования пластиковый пакет. Разгладив ладонями белую блузку и серую юбку-карандаш, Лейла спустилась в кухню — ее любимое место в четырехэтажном георгианском особняке, просторном кирпичном здании с открытыми балками перекрытий, построенном в 1730 году. Лейла поспешно исполняла утренний ритуал: стакан свежевыжатого апельсинового сока, беглый просмотр электронной почты. Мысленно она сделала пометку наконец начать пользоваться приложением для медитации и здорового сна.
Лейла управляла архитектурным бюро и гордилась своей дисциплинированностью, однако в иные дни время будто уходило в песок. Стоит моргнуть — и рабочий день прошел. Сегодня точно ожидался один из таких дней, и Лейла уже смирилась с этой мыслью. Ее партнер Роберт Гарднер собирался показать заказчикам презентацию крупнейшего проекта бюро. Грядущая сделка может вывести фирму в гранды строительного бизнеса. Лейла столько работала, и наконец ее ждет награда: финансовая обеспеченность и защита от нищей старости. Первые годы самостоятельной жизни оставили тяжелые воспоминания, которые иногда захлестывали ее: вот она, девятнадцатилетняя студентка, стоит в туалете старого корпуса института, запихивая под юбку жгуты, скрученные из салфеток, — нужно поделиться тампонами с Ясмин. Отстирывает добела лифчик, чтобы Ясмин не догадалась, что он куплен в секонд-хенде. Лейла поклялась себе, что никогда не верне гея в затягивающее болото бедности. Именно поэтому она работала днями и ночами как проклятая. Сделка с банком «Мерсерз» сулила отличный результат. Лейла даже смирила гордыню и доверила Роберту проводить все встречи, зная, что он — белый мужчина из сливок лондонского общества — по умолчанию имеет больше шансов. Ей оставалось только сидеть в офисе и ждать, принесут ли ее усилия плоды.