Лейла сглотнула.
— Да.
Клара обернулась к членам жюри, изобразив разочарование:
— Как видим, шумиха насчета похода в «Вэйтроуз» оказалось пустой болтовней. — Тяжко вздохнув, защитница поправила мантию, показывая, что пришло время возвращаться к более серьезным вопросам. — Что же, Лейла, неоспоримо является правдой одна деталь: ваша малолетняя на тот момент сестра, будучи у вас на попечении, оставалась дома в одиночестве в течение нескольких дней. Вы можете рассказать нам о причинах такого положения дел? Что вынудило вас оставить тогда Ясмин?
Лейла молчала, стараясь сформулировать ответ. Потом она подняла взгляд на присяжных:
— Мы очень часто слышим о порядочной семье. Ее превозносят по телевизору, в газетах, в политических дебатах. Все наше социальное устройство крутится вокруг этого понятия, но обычно мы понимаем его очень узко: мама, папа, двое детей, бабушки и дедушки, которые могут помочь. Такое понимание не оставляет шанса огромному количеству людей: одинокому родителю, ребенку-сироте, попечителю и его партнеру, девушке и ее младшей сестре. Нас с Ясмин было всего двое, и я прилежно трудилась с утра до ночи. Мы имеем право называться порядочной семьей? — Лейла еле сдержалась, чтобы не стиснуть кулаки от ярости. — Я делала все, что могла. И один раз, один-единственный раз мне не удалось найти иного выхода. Я думала о том, чтобы оставить сестру с соседями, но у них самих три парня-подростка, и я решила, что для Ясмин будет безопаснее сидеть дома одной. — Лейла разжала пальцы. — Людям, у которых всегда была поддержка, сложно поверить в ситуацию, когда попросить помощи не у кого. Они уверены, что, конечно же, кто-нибудь да найдется. Но нет: люди падают в глубокую яму. а мы считаем их расходным материалом: приемлемая жертва ради благополучия большинства. Но если ты сама одна из упавших, тогда тебе внизу так… — Лейла остановилась, чтобы успокоить себя, — так одиноко. — Она коротко набрала воздуху в грудь. — Я совершила тогда неизбежное, чтобы у меня не забрали Ясмин.
В зале все затихли. Клара дала присяжным и зрителям некоторое время, чтобы переварить речь подзащитной. Потом она продолжила:
— Давайте поговорим немного о Максе. Мы слышали неприятные истории про его царапину, полученную на детской площадке, и про комментарий, который вы в сердцах обронили при няне. Но теперь я хочу знать, каковы были ваши отношения с племянником по сути.
Лейла рассердилась. Они очень сильно поспорили с Кларой перед заседанием на тему того, как давать показания. Лейла хотела больше поговорить про случай с посещением травмпункта и оправдаться перед присяжными, а Клара настаивала, что необходимо забыть про этот эпизод. Ни к чему зацикливаться на деталях, как она сказала.
— Расскажите нам о Максе, — настаивала защитница.
Странный вопрос. Как можно свести чью-то даже очень короткую жизнь к нескольким фразам?
Клара заметила замешательство Лейлы и построила вопрос иначе:
— Расскажите нам то хорошее, что вы о нем помните.
Лейла попыталась улыбнуться, но скривилась от отчаяния. Где-то там наверху на галерее наверняка сидит Ясмин. И уж точно рыдает, если вообще пришла сегодня.
— Он был замечательным ребенком. В прошлом году я спросила у него, какой подарок он хочет на день рожденья, он подумал минуту и потом сказал, что хочет пять синих пуговиц, — Лейла судорожно втянула воздух. — Посмотрел на меня и добавил: «Тетя, только они все должны быть разные!» — По щекам Лейлы потекли слезы, но она продолжала: — Я всю следующую неделю срезала пуговицы с разной одежды. Конечно, я ему накупила еще каких-то игрушек, но когда он получил эти пуговицы, он сиял от радости, как будто это лучшая вещь в мире. — Она сглотнула. — Я любила Макса. Любила больше, чем, наверное, смогу показать или описать.
Клара кивнула и мягко перевела разговор обратно к звонку Эндрю. Оставшееся утро она уточняла и собирала детали: было ли в машине жарко, какая температура была на улице, включала ли Лейла кондиционер, сколько слоев одежды на ней было надето, снимала ли она что-нибудь с себя, потела ли, открывала ли окно.
Лейла понимала, какого результата добивается Клара: доказать, что, даже если в самом деле Лейла оставила Макса в машине намеренно, она не обязательно понимала, что такая жара может его убить. Лейла отвечала на поток вопросов с тихим стоицизмом: гордая осанка, но печальный голос.
Наконец Клара подобралась к финальному вопросу:
— За всем этим мы забыли о том, что вы и сами потеряли любимого и близкого вам человека. Что вы чувствуете сейчас?