Лейлу вдруг резко покинули силы — так посреди экрана старого телевизора за мгновение до полного выключения расползается пятно. Она понимала, чего хочет от нее Клара: выражения великой скорби. Но эта скорбь по праву принадлежала Ясмин, Лейла не могла отнимать ее у сестры. Она не могла посметь безутешно оплакивать Макса на глазах у его матери; не могла рассказать присяжным, что эта смерть изменила силу притяжения и Лейла теперь все время с трудом стоит на ногах. Ее боль была личной, бессловесной, как секретный ручей в темном овраге, который временами льется тонкой струйкой, а временами обрушивается селевым потоком. Лейла не могла выразить удушающую боль от того дня, когда Макс спросил у нее: «У тебя дома есть ребенок?» А ведь теперь ее ответ совпадает с ответом Ясмин: «Нет». У младшей сестры дома тоже нет ребенка, потому что Лейла убила его.
— Это самое худшее из всего, что со мной случалось в жизни, — тихо ответила она, глядя на присяжных. — Боль от потери родного человека сильна, но если ты сам стал причиной его гибели, это… это невыносимо.
Клара кивнула.
— Спасибо вам за искренность. — Она еще секунду изучала Лейлу взглядом, потом отвернулась, решив, что дальше мучить подзащитную опасно. — У меня нет больше вопросов, ваша честь.
Эдвард Форшелл вышел из-за своего стола, прищурив глаза. Лейлу испугал его новый образ. До сих пор он играл роль доброго покровителя, мягко задавая свидетелям вопросы, пытаясь добраться до истины. Теперь же обвинитель выглядел агрессивно, будто гадюка, которая собирается броситься на жертву.
— Мисс Саид, у вас нет комплекса суперженщины?
Она непонимающе уставилась на Эдварда:
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
Он раздраженно взмахнул рукой, будто объясняя азбучные истины:
— Комплекс суперженщины. Женщины, которая всего добилась. Неуязвимой. Усердной и упрямой, которая никогда не останавливается на полпути. Вы узнаете себя?
Лейла старалась игнорировать тон Форшелла, говорившего чересчур цинично, жестко, надменно.
— Нет, не узнаю, — ответила она. Клара требовала, чтобы она отвечала коротко и вежливо; не велась на драматические уловки обвинителя.
— Нет? — повторил Эдвард скептически. — Так это разве не вы разъезжаете по школам с лекциями о том, как стать успешной предпринимательницей?
Лейла долго подбирала ответ, чтобы избежать иллюзии, будто ей польстил вопрос обвинителя.
— Я даю лекции в школах, это правда.
— И во время этих лекций вы представляете себя как успешную женщину, не так ли?
— Да, но я…
— Вы умеете принимать тяжелые решения, ведь так, мисс Саид? — перебил ее Форшелл. — Именно поэтому вы смогли оставить Макса одного и пойти в супермаркет той ночью?
Лейла ощутила жар на щеках и взмолилась, чтобы никто не заметил ее смущения.
— Я не оставляла его одного. С ним был мой супруг.
— Если так, почему он не присутствует здесь, чтобы подтвердить это перед присяжными?
Лейла проглотила резкий ответ: «Обратитесь к моему адвокату».
— Простите, я не знаю. — На этот счет Клара успокоила ее: если Уилл не явится в суд для дачи показаний, присяжные не могут на этом настаивать, поскольку они с Лейлой до сих пор официально в браке. Он согласился помочь, но еще неизвестно, что щегол вроде Уилла может случайно вытворить на публике. Ее муж слишком любит внимание.
Эдвард задумчиво поднял бровь.
— Подозреваю, что мы никогда этого не узнаем. — Потом он резко сменил курс: — У вас есть дети, мисс Саид?
— Нет, — спокойно ответила она.
— Таким образом, вы все же не вполне укладываетесь в образ суперженщины, да?
— Но я никогда…
Эдвард опять ее перебил:
— Таким образом, хотя вы позиционируете себя как успешную женщину, женщину, которая достигла всего, на самом деле есть кое-что, чего вы не добились. Вас это расстраивает?
Лейла пыталась разгадать, где именно в этом вопросе кроется подвох.
— Не думаю, что есть люди, которые добились вообще всего.
— Ясмин добилась, — отрезал Форшелл. — У нее был прекрасный ребенок, любящий муж, красивый дом, интересная работа.
— Она ненавидела свою работу, — едко возразила Лейла, тут же пожалев о своей резкости.
— Ах, вот оно что! — воскликнул обвинитель. — У Ясмин есть все, кроме одного: любимой работы. И в этом вы одержали над ней верх, не так ли? — Он не стал дожидаться ответа от Лейлы. — Ваша работа — единственное, что вы можете предъявить сестре и сказать: «Я лучше тебя».
— Неправда.
— А вот и правда! — рявкнул Форшелл. Скажите, ваш супруг живет с вами?