Шепард, гонимый темными позывами интуиции, поехал вслед за ней. Какая-то загадка в Лейле Саид оставалась для него нерешенной, и он твердо решил докопаться до сути. Он держался на хвосте у недавней подсудимой, стараясь не подбираться слишком близко. Действия Кристофера противоречили всяческим регламентам, и если бы Лейла его заметила, она могла бы подать жалобу на преследование. Оказавшись на площади Тредегар, детектив аккуратно припарковался, издалека следя за тем, как Лейла подошла к своей двери. Заметив еще одну фигуру, в ожидании сидящую на ступеньках крыльца, Шепард решил, что это муж Лейлы. Выскользнув из машины и прикрыв дверцу так, чтобы она не загрохотала, он подобрался ближе и заметил за кустами растрепанную светлую шевелюру. С изумлением детектив понял, что это зять Лейлы. Но что он тут делает?
Кристофер замер в полутьме, следя за ее реакцией. Она рассержена? Счастлива? Чувствует облегчение? Лейла размахивала руками, и было похоже, что они с Андерсоном о чем-то препираются. Вскоре она отперла дверь и впустила Эндрю внутрь — столб света ярко очертил их силуэты. Дверь закрылась, и Шепард остался один на сонной улице. В ушах шумела кровь, разнося по телу заряд адреналина; детектив был взволнован твердым убеждением, что интуиция навела его на верный след. Он пересек улицу, аккуратно ставя ноги. Будучи крупным мужчиной, Шепард, однако, передвигался почти бесшумно. Еще в отрочестве он постоянно выслушивал за это выговоры от отца: «Шаришься по дому, как мышь».
Остановившись возле входных ворот палисадника, Шепард заглянул в дом через окна. Передняя комната казалось пустой. Оглядевшись, он понял, что может обойти ряд соседних зданий и понаблюдать за домом из переулка. Кристофер передвигался быстро: что-то на этой улице заставляло его нервничать. Вытянутые очертания старых зданий и тишина окружающего ландшафта напоминали мизансцены дешевых ужастиков. Он обошел здания слева. Вот он, дом Лейлы, вот окно кухни, освещенное приглушенным романтическим светом. Забор, однако, был слишком высок даже для него. Обернувшись, Шепард подошел к садику противоположного, погруженного во тьму дома и забрался на ограду, взгромоздившись сверху на стену. Если его кто-нибудь увидит, точно вызовет полицию.
Движение на кухне. Лейла отталкивала Эндрю, он хватал ее за руки. Шеп затаил дыхание, будто ожидая, что сейчас включится эффект замедленной съемки и двое встретятся в долгом поцелуе — сцена из романтической комедии, воплощенная в реальной жизни. Но нет, вместо этого Эндрю прижал ладони Лейлы к своей груди. Он, кажется, плакал, и Лейла по-родительски обняла его. Их плечи содрогались от рыданий в унисон, и Кристофер почувствовал укол совести из-за того, что без разрешения увидел столь интимную сцену. Зрелище не было похоже на преступное свидание, скорее на невинное выражение общей скорби. Но почему оно происходит с такой страстью?
Лейла отстранилась, все еще держа ладони на груди собеседника. Сжав в кулаке его свитер, она сказала Эндрю несколько слов и оттолкнула с некоторой агрессией. Это не просто скорбь: происходит что-то еще. Черт, вот бы услышать хоть пару фраз из разговора! Детектив осмотрелся в поисках возможностей подобраться поближе, но оставил свое намерение: уж слишком оно было рискованным. Вместо этого он просто наблюдал за разговором следующие десять минут, покуда Эндрю не отступил и не направился к выходу. Шеп не сдвинулся со своего поста, надеясь увидеть, что Лейла будет делать в одиночестве. Вдруг он получит ключ к ее поведению? Но Лейла просто погасила свет, оставив его в темноте.
Услышав дверной звонок, Лейла застонала от раздражения. Она твердо сказала Эндрю, чтобы тот отправлялся восвояси, потому что ей необходимо обдумать все в одиночестве. Она поспешно спустилась вниз, не успев застегнуть пуговицы на пижаме, и распахнула дверь, готовая накричать на посетителя, но обмерла: на пороге стояла Ясмин. Она потеряла за последние недели несколько килограммов, и это придавало ей тщедушный вид. Девичья живость и яркость сменились болезненной бледностью. Как ни странно, Ясмин старалась привести себя в порядок: ярко подкрасила губы и завила волосы. Эти усилия лишь придали ее образу зловещий налет, как у вдовы солдата, не оставляющей надежды спустя много лет устроить свое счастье.
— Ясмин!
— Я не вовремя?
Лейла бегло оглядела улицу. Интересно, сестра видела, как уходил Эндрю?
— Да нет, — обыденно ответила она. Получилось слишком бесстрастно. Лейла приоткрыла дверь шире: — Входи.
Ясмин передвигалась, чуть касаясь земли, будто трагедия забрала саму ее вещественность. Вместе они прошли на кухню, как делали тысячи раз. Ясмин села у камина, а Лейла заварила чай: черный с бергамотом для себя, зеленый для младшей сестры. Поставила на стол печенье из «Вэйтроуз», помня, что Ясмин его любит. Наконец сама села напротив.