— Есть ли в Бухаре мануфактуры? — спросила я.
Хайдар даже сначала не понял, о чем речь, но ответил снова Некрасов. С промышленностью в ханстве дела обстояли даже не печально — прискорбно. Ее просто не было. Мастерских, где работали бы больше четырех человек, не существовало. Умелые мастера могли создавать настоящие шедевры: ткани, посуда, оружие, но все это оставалось результатом ручного, штучного труда. Теперь ситуация стала понятна и мне. В наше просвещенное время без больших фабрик, только на том, что родит земля, государству выжить невозможно.
И тогда начался торг. Эмир всячески старался сохранить для себя больше власти, но при этом заручиться защитой большой империи, которая успокоила бы бунты и покарала соседей. Эссен настаивал на полном протекторате и власти русских чиновников даже на местах. Оба были предельно вежливы, но каждый не стремился уступить ни в чем. И тогда Петр Кириллович спросил мое мнение.
— Я не сильна в политике, — призналась я. — Но власть принадлежит даже не тому, у кого оружие, а тому, кто контролирует деньги. Страна сия бедна, но может стать богатой, если приложить к ней капитал. И власть будет у того, кто будет его держать. Пустите сюда русских купцов и заводчиков, дайте им послабления в налогах, и они сами построят здесь цветущий сад. Защитите их от произвола мытарей и разбойников.
— Сила все равно нужна, — не согласился Эссен.
— Здешняя армия не сможет противостоять Вашим войскам, — отрезала я. — Вам нужно вникать в местные перипетии, держать в узде здешнюю знать? Оставьте им видимость власти, но поставьте себе на службу деловой дух наш. Следите, чтобы наш закон исполнялся, чтобы по нему судили.
— У нас есть свой закон, — вставил свое слово эмир. — Он дан Аллахом, и не земным царям его отменять.
— Право Аллаха — право справедливости, — уважительно ответил Некрасов. — Но человек слаб и подвержен искусам, поэтому земной закон должен быть единым и понятным. Я полагаю, что мы можем согласиться с тем, что шариат должен главенствовать в жизни правоверных, но, когда речь идет о коммерции, суд следует назначать светский и беспристрастный.
Я хмыкнула, но комментировать не стала. Отец Михаил словам полковника кивнул и добавил:
— Эмир Хайдар, что ведет свой род от Пророка, должен защищать магометян, — Хайдар в ответ на это вежливо поклонился, — и православная Церковь не имеет намерений вмешиваться в духовные дела Бухары. Она просит только позволения построить свои храмы и защитить христиан от посягательств. В свою очередь Церковь обещает любую защиту бухарским магометянам в любом городе России.
— Ты говоришь, как простой имам? — спросил эмир.
— Я говорю, как полномочный представитель Синода. Мои слова — слова Церкви. И мы подпишем о том договор.
Хайдар кивнул, такие условия его устроили. Мне же стала понятна теперь цель похода с экспедицией отца Михаила. Не просто полковой священник он, а чиновник от попов.
— Это касается только православных?
— Дела католиков и протестантов нас не касаются, — ответил иерей.
Я же отметила для себя, что Хайдар прекрасно осведомлен о расколе среди христиан.
— Мне нужна дорога из железа, — озвучил новое требование эмир. — Я наслышан об этом чуде, и оно нужно здесь.
— Это и нам нужно, — согласился Эссен. — Временную протянем быстро, потом уже будем основательную строить.
— Спокойствие на юге. Кундуз союзен мне, но Будакшан…
— Будакшан будет замирен и присоединен к эмирату, — прервал эмира Некрасов. — Это есть в наших планах. Кундуз же имеет сношения и с Кокандом, Мурад-бек[2] должен будет выбрать, с кем он.
Хайдар задумался. Сейчас речь шла о материях, в которых я совсем ничего не понимала. Даже не знала о том, где находится этот самый Кундуз и Буда-как-ее-там.
— На Мурад-бека давят пуштуны с востока. Злой народ, дикий, но их поддерживают англичане. Мне этих собак у себя под боком точно не надо.
— А почему, Ваше величество? — спросила я.
Мне и в самом деле было интересно.
Эмир погладил бороду и без доли снисхождения пояснил:
— Когда-то за Афганистаном была сильная и богатая Индия. Оттуда приезжали купцы, наши товары расходились на индийских базарах. Но когда пришли англичане, они стали откусывать от нее кусок за куском, и ни разу не подавились. Эти псы сеют раздор, а затем в пламени пожара войны подгребают под себя ослабевших правителей. Аллах не дал мне многой мудрости, но я знаю, что мой эмират будет раздерган ими на аулы. Я согласен пойти под руку русского царя и сохранить свой род и трон для своих потомков, я готов поступиться гордостью, чтобы получить многое. Англичане мне этого не дадут, я знаю судьбу Великих Моголов, что6 хотя и называются царями, живут подачками англичан и не имеют власти вне пределов дома своего. Красные мундиры уже не раз бывали тут, и речи их коварны и злы. Я ответил на твой вопрос, Белая Ведьма? Скажу еще лишь — пусть хранит тебя твой пророк, и пусть его силы помогут тебе против этих шайтанов. Я — мусульманин, но я уважаю силу пророка Мани. Вот только она не отведет от тебя клинок предателя или яд подлеца. Что ж, представители русского царя, я готов согласиться на защиту. Про-тек-то-рат — так это называется?