Лакост показала себе за спину и исчезла.
– Joyeuses Pâques[29], – сказала она минуту спустя, когда Гамаш поднялся по лестнице и вошел в комнату.
Агент Лакост была одета в удобную и стильную одежду, какую носят большинство квебекцев. Ей было под тридцать, она имела двух детей, но работала в полную силу. Хорошо одевалась и была абсолютно довольна своей жизнью.
Гамаш оглядел комнату. Роскошная кровать на четырех столбиках у одной из стен. Камин с тяжелой викторианской полкой по другую сторону спальни. На деревянном полу – громадный индейский ковер в темно-синих и алых тонах. Обои с изящным рисунком. Лампы на полу и на столе украшены кисточками. На трюмо лампа, искусно повязанная цветастым шарфом.
Он словно вернулся назад на сто лет. Вот только круг стульев посреди комнаты говорил о сегодняшнем дне. Гамаш пересчитал их. Десять. Три опрокинуты.
– Осторожнее, мы еще не закончили, – предупредила Лакост, увидев, что Гамаш направился к стульям.
– Это что? – Бовуар показал на ковер, где было рассыпано что-то похожее на кристаллики льда.
– Мы думаем, это соль. Поначалу мы решили, что это метамфетамин или кокаин, но это поваренная соль.
– Зачем посыпать солью ковер? – удивился Бовуар.
– Наверное, чтобы очистить помещение, – таким был ее неожиданный ответ.
– Что-то я не понимаю, – сказал Гамаш.
– Тут ведь проводился спиритический сеанс, верно?
– Да, я слышал об этом, – подтвердил Гамаш.
– Ну и что? – спросил Бовуар. – При чем тут соль?
– Сейчас объясню. – Лакост улыбнулась. – Есть много способов провести спиритический сеанс, но только один способ включает в себя соль, рассыпанную по кругу, и четыре свечи.
Она показала на свечи, стоящие на ковре внутри кольца. Гамаш их прежде не заметил. Одна из свечей упала, и когда Гамаш наклонился, то увидел на ковре расплавленный воск.
– Они расположены по сторонам света, – продолжила Лакост. – То есть на севере, юге, востоке и западе.
– Я знаю, что такое стороны света, – фыркнул Бовуар.
Ему все это очень не нравилось.
– Ты говоришь, что есть только один способ проводить сеанс с применением свечей и соли, – сказал Гамаш спокойным голосом, вперившись в Лакост проницательным взглядом.
– Это способ, которым пользуется неоязыческая религия вика, – сказала Лакост. – Колдовство.
Глава двенадцатая
Мадлен Фавро испугалась до смерти в прямом смысле.
Клара была уверена, что ее убил старый дом Хадли. И вот сейчас Клара Морроу стояла перед ним и предъявляла ему обвинения. Люси на поводке металась взад-вперед, стремясь поскорее оставить это место. Как и Клара. Но Клара чувствовала, что обязана сделать это для Мадлен. Нагнать страху на этот дом. Дать ему понять, что она все знает.
Что-то пробудилось вчера вечером. Что-то нашло их маленький тесный кружок друзей, которые занялись чем-то безрассудным, глупым, не соответствующим их возрасту. Только и всего. Никто не должен был умирать. И никто не умер бы, проводи они спиритический сеанс в любом другом месте. Никто ведь не умер в бистро.
Что-то в этом нелепом месте было вызвано к жизни, прошло по коридору в старую спальню, затянутую паутиной, и забрало жизнь Мадлен.
Всю оставшуюся жизнь Клара будет помнить случившееся. Пронзительные крики, визг. Они раздавались отовсюду. Потом удар. Пламя одной из свечей затрепетало. Люди повскакали с мест, чтобы помочь или броситься прочь. Включились лучи фонариков, бешено заплясали по стенам… и замерли. Все они направились на одно – на лицо. Даже в ярком и теплом солнечном свете дня Клара чувствовала, как сжимается петля страха – словно плащ, который невозможно сбросить с плеч.
«Не смотри!» – услышала Клара голос Хейзел, предположительно обращенный к Софи.
«Non!» – вскрикнул месье Беливо.
Глаза Мадлен были широко раскрыты, вытаращены так, будто собирались вылезти из глазниц. Губы растянуты, рот распахнут, замер в крике. Клара схватила Мадлен за руки, чтобы успокоить ее, и поняла, что уже слишком поздно: пальцы скрючились и превратились в когти. Клара подняла голову и увидела движения за пределами их круга. И услышала кое-что.
Порхание крыл.
– Bonjour, – сказал Арман Гамаш, выходя из дома.
Клара вздрогнула, возвращаясь к реалиям дня. Она узнала этого крупного элегантного человека, который направлялся прямо к ней.
– Вы не больны? – спросил он, видя, в каком она состоянии.