– Вы уверены, что это была именно она?
– Тем более уверен, что она меня узнала и спряталась за своего спутника.
– Как он выглядел? Врач пожимает плечами.
– Я не успел его рассмотреть. Я так удивился, встретив эту девушку в такое время в подобном месте... Однако мне кажется, это был довольно молодой и довольно высокий парень...
Я позволяю себе похлопать его по согнутому плечу, так велика моя радость.
– Вы оказали полиции большую услугу, доктор. Спасибо!
– Это здесь, – говорит мне Фернейбранка, показывая пальцем на низкую дверь, к которой надо спуститься по четырем ступенькам.
Изнутри доносятся звуки музыки и шум голосов. Светящаяся вывеска над дверью изображает стилизованную дудку, над которой идут неоновые буквы: «Золотая».
– Что это за заведение?
– Пфф, не более сомнительное, чем многие другие. Здесь есть всего понемножку: туристы, местная «веселая» молодежь...
Он показывает на ряд из примерно пятидесяти мотоциклов, выстроившихся у стены заведения.
– А блатные?
– Тоже, но ведут себя тихо.
Мы заходим. В этой норе так накурено, что в нее не согласился бы войти ни один шахтер даже за месячное жалование.
Из проигрывателя рвется истеричная музыка. На танцевальной дорожке, размером чуть больше почтовой марки, трутся друг о дружку несколько парочек, нашептывая обещания, которые тут же начинают выполнять. У стойки толпа. Несколько типов расступаются, давая нам дорогу. По-моему, комиссара здесь хорошо знают.
Бармен, длинный лысый мужик с большим носом, подмигивает ему.
– Приветствую, господин комиссар. Какой приятный сюрприз... Вам, как обычно, маленький стаканчик?
Фернейбранка краснеет из-за присутствия рядом знаменитого СанАнтонио, которого воспринимает как сурового пуританина.
– Точно, – отвечает Казимир и делает знак бармену. – Мы можем поговорить, Виктор?
Виктор без радости кивает. Должно быть, он постукивает, скорее даже стучит вовсю, но не на публике же. Он наливает нам два стаканчика и подходит, скребя затылок.
– Да?
Я достаю из кармана водительские права Синтии, которые сохранил у себя после гоп-стопа Толстяка, и показываю на фотку:
– Вы знаете эту девушку?
Виктор кивает своей физией термита-туберкулезника.
– Ага, вроде бы знаю, но уже давно ее тут не видел.
– Расскажите нам немного.
– О чем?
– О том, как она себя вела, когда заходила в «Дудку»... Он качает головой:
– Странная киска. Пришла как-то вечером совсем одна, села за столик в глубине зала и заказала виски. Она была похожа на лань, вырвавшуюся из загона. Выпила, закрыв глаза, закашлялась, потом расплатилась и ушла. Все заняло каких-то три минуты.
– А потом?
– Она вернулась на следующий вечер. На этот раз сидела дольше и выпила два скотча. Ребята пытались ее снять, пригласить потанцевать, но она им не отвечала. Это стало у нее привычкой. Малышка приходила каждый день. Когда в десять вечера, когда в час, а То и позже... По-разному.
Еще бы, черт возьми! Она дожидалась, пока заснет старуха. Для этого она и просила у Гратфига снотворное для тетушки Дафны. Она задыхалась в своей тюрьме, и «Дудка» стала для нее отдушиной.
– Продолжайте, старина, вы очень увлекательно рассказываете.
– Правда? – жалко улыбается бармен, бросая на меня взгляд, кривой, как штопор.
– Считайте это официальным заявлением.
– Так вот, через некоторое время ее закадрил один малый.
– Кто?
– Пфф, один бывший актеришка, без особых талантов. Продулся в казино и с тех пор промышлял по маленькой...
– Что вы подразумеваете под «промышлял»? Бармен косится на Фернейбранка. Мой коллега подбадривает его кивком, и тогда парень засовывает в ноздрю палец.
– Он работал с наркотой?
– Я понял, что да, – уклоняется он от прямого ответа.
Звенья цепочки соединяются одно с другим со скоростью, превышающей световую.
– Как его заглавие?
– Ну, вы знаете...
Фернейбранка раздраженно прищелкивает языком.
– Колись, сынок, – сухо советует он, – тебе не впервой.
– Его звали Стив Марроу.
– Это его настоящее имя?
– Думаю, да. А вообще я с его свидетельства о рождении ксерокс не снимал.
– Где он здесь кантовался?
– В гостинице «Приморская сосна».
– И вы говорите, он соблазнил малышку?
– В два счета, может, потому, что тоже был англичанином. Эта девочка была такой строгой, что не отвечала даже тем парням, которые заговаривали с ней вежливо, а в его объятия упала, так сказать, как перезревший плод с ветки.
– Красивая метафора. Что дальше?
– Дальше ничего... Они какое-то время продолжали встречаться, а потом исчезли. Я осушаю свой стакан.
– Налейте-ка нам по новой, мой славный Виктор, и выпейте с нами.
– В какой гостинице вы собираетесь остановиться? – вдруг беспокоится Фернейбранка, когда мы выходим из «Золотой дудки», выпив в ней немало стаканчиков.