— Чего ж тут не запомнить? Папа Борщ. Очень вкусно, ой, извините — приятно. Здравствуйте. А я...
— Заткнись. А теперь быстро бери губку и вперёд! — и он указал волосатой лапищей на ТАКУЮ гору посуды, которая затмила бы своей высотой даже Эверест. Легко.
— Будет сделано, сэр. Считайте, что посуда уже вымыта!
— Если разобьёшь хоть одну, самую крошечную тарелочку... — надо мной нависла похрустывающая накрахмаленным халатом гора. — Упустишь в слив хоть одну ложечку... Я из тебя сделаю Пастуший пирог.
— Да ну? А это как?.. Понял, понял, ничего не разбивать и не терять.
И я поскакал к рабочему месту.
Раковина была такой громадной, что я мог влезть в неё целиком. Чугунная, в желтых потёках и облупившейся краске. На дне её скопилось озерцо зловонной жижи, в которой плавали какие-то малоаппетитные кусочки.
— На счёт пирога он пошутил, — раздался откуда-то сбоку тихий, довольно приятный голос.
— Отрадно слышать, — склонив голову, я увидел пухлое розовощёкое существо в таком громадном поварском колпаке, что самого существа под ним почти не было видно. Существо было конопатое, и всё время хлюпало курносым носиком.
— Из провинившихся Папа Борщ делает отбивные, — протянув ручки, существо показало, как именно это происходит. — На одну ладонь кладёт, а другой...
— Вам — верю, — я сердечно приложил руки к груди. И только сейчас вспомнил, что в правой зажата обширная зелёная губка. Она была покрыта мелкими ложноножками, на концах которых находились присоски.
Самое ужасное — эти ложноножки непрерывно двигались.
Глава 4
Не отбросил я губку только потому, что она прилипла к ладони. Присосалась, как пиявка, и кажется, ей это нравилось.
Но не мне... Пытаясь стряхнуть противное существо, я запрыгал вокруг раковины, рискуя обрушить горы посуды и... Тогда мне ТОЧНО не расплатиться с Эросом Аполлоном. Никогда.
— Её нужно намочить, — посоветовало существо в огромном колпаке. — Тогда она отлипнет.
— Океюшки, — я мужественно взглянул на тарелки.
Всегда ненавидел это занятие. Весь этот жир, объедки... Почему просто не пользоваться одноразовой?
Но в мою сторону направлялся повар, поэтому я решительно протянул руку и открыл кран. Глаза боятся, а руки делают — так всегда говорила бабуля.
В раковину хлынула струя фиолетовой жидкости. Она была тягучая, как сироп, и пахла, как целое море дешевого одеколона...
— Закрой кран, идиот!
— Эй, полегче с выражениями! Я вас не обзывал.
— ЗАКРОЙ КРАН!
Рука Папы Борща мелькнула, как молния. Фиолетовая струя иссякла.
— Да в чём дело-то? Сами сказали: мой посуду. Вот я и...
— Это мыло, — пояснил, багровея повар. — Очень дорогое. Им пользуются понемногу — одна капля на ведро воды! Ты сейчас потратил месячный запас. Причём, впустую.
— Ну извините, что не знал таких тонкостей. Могли бы и объяснить.
— Незнание не избавляет от ответственности, — где-то я это уже слышал. — Так что убыток вычтут из твоей зарплаты.
— Здорово, — упав духом, я наконец-то внимательно рассмотрел раковину. Над ней располагалось целых шесть кранов! Все — одинаковые с виду, никаких там надписей или картинок. И как я разберусь?
— Первый справа — горячая вода, просветило меня всё тоже дружелюбное существо в громадном колпаке. — Следующий — холодная, третий — солевой раствор для снятия порчи, четвертый — нейтрализация положительно заряженных ионов, пятый — грязевой гейзер, шестой — универсальное моющее средство. Ой, смотри, оно уже почти проело дыру...
Я поспешно открыл воду. К счастью, обычную, прозрачную и исходящую паром.
— Спасибо, э... — обратился я к крохе.
— Пим. Так меня зовут, — существо сказало это с гордостью, и теперь я прекрасно понимал, почему.
— Спасибо, Пим, — я так и не понял, мальчик это или девочка. Или ещё кто-то. — Ты мне очень помог.
— Пустяки, — громадный колпак угрожающе наклонился. — До тебя посудомойщиком был я, так что ты оказал мне услугу.
В голове возник образ крохотного, чуть выше моего колена существа, барахтающегося в гигантской раковине, среди тарелок и стаканов, и ведущего бой не на жизнь, а на смерть с живой губкой...
— И какую работу ты получил? — как можно больше вопросов. Вот мой новый девиз.
— Меня повысили, — теперь колпак наклонился в другую сторону. — Теперь я мою гусениц.
— Поздравляю.
Интересно, о каких гусеницах идёт речь?.. На ум приходит сразу две версии: одна — зелёная и волосатая, с множеством лапок, вторая — ржавая и лязгающая, покрытая тонной грязи...