Рот разинут – друг орет что-то! Ничего не понять!
Господи, да что же происходит-то?!
Песок валится на голову, как будто его кто швыряет совковой лопатой со всего размаху. Раз – и в морду! На зубах скрипит, дышать от пороховых газов нечем. В норе и так душновато было, а сейчас вообще полный абзац!
Сарацин дотянулся до пистолета. Увесистый ГШ-18 в руке всегда придает уверенности, только вот куда стрелять – пока непонятно. Вспышки «Печенега» слепят напрочь. Китайская лампа упала, разбилась, но светила, только почему-то еле уловимо, тускло. Сарацин нащупал маску в боковой нише, косо нацепил ее на пыльное лицо, поправил, и сразу стало легче дышать. Как там бедный Санаюшка? Уже надышался гари, наверное.
Тишина обрушилась, как три тонны воды, раздавила, размазала, и тут же последовал крик Саная:
– Сарацин, в угол бей! Слева! Под потолок! Вон он! Я пулемет перезаряжу!
Потом его, видимо, вырвало.
Сарацин глянул наверх, куда указывал Санай.
– Мамоньки мои!
Волосы на затылке тут же зашевелились. В углу под потолком копошилась тварь. Там колебалась оскалившаяся бледно-голубая морда с синими прожилками кровеносных сосудов, похожая на лик смерти. Черный рот разинут, в глазах мутные бельма. Мечется под потолком. Туда-сюда, туда-сюда. Не нападает почему-то…
Санай убедился, что Сарацин готов к бою, выхватил из деревянного ящика сменный магазин на двести патронов. Он суетился. Смерть же рядом! Голова раскалывалась. Ощущение такое, что контузило капитально, да еще глаза слезятся, от грязи их заволокло колючей пленкой. Да и снаружи выброс в самом разгаре.
Сарацин со своего места прицельно лупил одиночными выстрелами по мутанту.
– Сейчас я гостя нашего попотчую! – заорал Санай, вскидывая ручной пулемет. – Сарацинушка, поберегись!
– Стойте! Стойте! – закричал монстр. – Я вам не враг!
От удивления напарники скосили друг на друга глаза. Сарацин прекратил стрелять. Погасла китайская лампа. Сразу стало темно, и по спине Саная, как живое существо, проползла оторопь.
– Не стреляйте! – хрипло прошептал мутант из мрака. – Я не сделал вам ничего плохого.
– Это пока, еще сделаешь! – уверенным тоном сказал Санай, включил запасной фонарик и направил яркий луч на пришельца. – Ты его выцелил?
– Угу! – В левой руке Сарацина появился второй пистолет – из резерва.
Видно было плохо, как в мутной воде.
– Не стреляйте! – повторил мутант. – Я здесь случайно. Я не местный. Давайте поговорим…
Надо заметить, что в Зоне не часто встретишь мутантов, которые хотят с тобой побалакать, а не съесть или порвать на ленточки и ремешки.
– Очень интересно! – сказал Сарацин. – А как понять ваше высказывание о том, что вы якобы здесь случайно и не местный?
– А можно я опущусь на пол? – попросил монстр. – Тогда мы все обсудим спокойно, как подобает взрослым людям.
Сарацин хмыкнул и недоверчиво глянул на Саная, замершего с пулеметом. Тот кивнул.
– Ладно, спускайся, – разрешил Сарацин. – Надо же, какой вежливый мутант попался. Смотри у меня, только дернись!..
Монстр неуклюже перебирал тонкими конечностями. Он держался за корень, торчащий из грунта. Ухватившись за растение, мутант смешно дергал ножками, но рука сорвалась. Он зацепил край кушетки, заваленной песком и глиной, потом молча упал. Взметнулся столб пыли. Тварь уселась в углу – только одна голова и торчит.
Санай настроил фонарь на широкий конус, чтобы света хватало на весь схрон, установил его поудобнее в очередную нишу, сплюнул.
Допрос ночного гостя начался.
– Ты кто такой? – не выпуская из виду визитера, спросил Санай, отложил пулемет в сторону, дотянулся до своей маски и надел ее. – Ты меня слышишь?
Мутант вздрогнул.
– Я п-призрак э… с т-телефонного завода, – заикаясь ответил ночной гость, помолчал и до бавил: – Точнее, до сегодняшнего дня был им, а теперь не знаю, кто я такой. Со мной произошло что-то ужасное и непонятное. Я стал плотным, осязаемым. Мне вновь больно. Очень!
– Ты хочешь сказать, что прибыл извне? – удивился Сарацин. – И призраком стал за пределами Зоны?
– Э-э, да…
– Как тебя звать-то?
– Э! Меня зовут… Ов. Нет-нет! Ров! Или даже… Теперь, наверное, Тров!
– Странное имя, ты не находишь? – обратился Санай к напарнику.
– Мне кажется, что призрак вспоминает свою фамилию, когда-то утерянную, – прокомментировал Сарацин. – Только с конца. Сперва он говорил, что его зовут Ов, потом Ров и Тров. Возможно, у него была фамилия, которая заканчивалась на «тров». Например, Ветров или Петров. Но удивляет не это, а то, что, по словам мутанта, он не является порождением Зоны.