Сарацин вопросительно посмотрел на друга.
– «Колобка» повесил на «вечную батарейку», – отрапортовал тот.
Сарацин удивленно поднял брови, но переспрашивать не стал. Если Санай сознательно тратил на это их бесценное время, значит, знал, что делает.
Уже рассвело. Маскирующее преимущество утренней дымки растаяло в один миг. Время от времени оживали детекторы, все чаще встречались аномалии. Сталкеры миновали три карусели, пару гравиконцентратов, называемых в народе «воронками», небольшую зарождающуюся «жарку», еще одну гигантскую «карусель». Все они надежно определялись детекторами. Да и в полосе густой растительности аномалии очень отчетливо себя обозначали, подминая, уничтожая или искажая траву и деревья.
Добравшись до первой контрольной точки, намеченной Сарацином, друзья остановились. Сарацин славился в среде независимых бродяг как один из самых опытнейших полевых топографов. Он отметил стилусом на экране ПДА еще одну точку, взял новый азимут и утвердительно кивнул, что-то для себя решив. Санай в такие минуты не вмешивался и не пытался давать советы, понимая, что это не его стихия.
Взорвалась первая растяжка.
Напарники одновременно взглянули на часы, засекая время.
– Фора – девятнадцать минут, – констатировал факт Сарацин. – Будем надеяться, что не зря потратили время.
Двумя пальцами он указал направление, и парни рванули.
– Люблю в казаков-разбойников поиграть. – Санай адресовал напряженному, собранному Сарацину техасскую улыбку и подмигнул.
– Скорее всего, мы сейчас играем в монстров-сталкеров, да поможет нам святой, все очищающий выброс! Аллилуйя!
– Ни хера себе! Это еще откуда?
– А, – отмахнулся друг. – Один дебил на базе «Долга» все время повторял. А что? По-моему, прикольно! Ну, помнишь, его еще все под зад пина…
Слово повисло в воздухе, как дрожащая муха в паутине.
– Тьфу, блин! – только и смог вымолвить Санай.
Прямо по курсу движения из кустов и сплетения ржавой металлической проволоки выпали на небольшой пятачок, свободный от растительности, полтора десятка зомби. Они были странными и непривычными для двух сталкеров, истоптавших в Зоне не одну пару сапог. Эти мутанты, как и другие представители зомбированного семейства, обычно напоминали мертвецов, восставших из могил, но в данном случае все было не так. Ни один из приближающихся разлагающихся экземпляров никогда не леживал в уютном гробу. Все они были одеты в когда-то белые халаты научных работников, врачей, на худой конец – лаборантов. У всех на груди красовался знак бактериологической опасности. Иди пойми, что это означает.
Зомби шли кучно, с вытянутыми вперед руками. Провисшие на грудь подбородки, оголенные десны и зеленые зубы, участки кожи, покрытые струпьями, коричневыми и мертвенно-синими трупными пятнами, создавали удручающее впечатление. Все они, бывшие мужчины и женщины, походили один на другого как родные братья и сестры. Но самым странным оказалось не это. Скорость передвижения мутантов поражала. Заметив двух одиноких сталкеров, они принялись подпрыгивать и перемещаться с грацией танцовщиц фламенко, припадали к земле, как хищные кошки, готовые к атаке. Все зомби определенно смахивали на снорков, только без противогазов. Приближаясь, они издавали отвратительные звуки и гнусно хрипели.
Сарацин всякого перевидал в Зоне, но сейчас почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок. Санай тоже не любил такие вот веселые компании в Зоне. Он достал свой спецнож, подбросил разок-другой, подумал и вытащил второй.
Сталкер крепко ухватил рукоятки, махнул для разминки, принял боевую стойку и сказал:
– Братишка, стрелять нельзя. На звук погоня выйдет. Пойдем уступом – ты за мной, справа. Ждать не будем. Атакуем сами. Ну, с богом! Если что, напиши мамане, что Санаюшка был молодцом!
Санай врубился в гущу противника.
Сапоги спецназовца сорок пятого размера крошили зомби не хуже двух острых лезвий в руках опытного рукопашника. Прямо мясорубка с топталкой и пиналкой встретились, и давай тешиться. Сарацин тоже не числился на подхвате – внес свою весомую лепту. Хоть он и любил дальнобойную оптику, но помахать конечностями никогда не брезговал. Взмах, брызги, только не красные, а желто-зеленые и черно-серые.
Фу, мерзость!
Опять взмах, удар ножом, глубокий присед и снова взмах.
Удар, прыжок, удар каблуком, разворот, удар…
Все на темпе! Иначе нельзя, а то сомнут, затопчут, схватят, растерзают.
В стороны отлетали отсеченные руки, головы, куски мертвых тел. Как горячий нож сквозь масло. К исходу рукопашной схватки на своих ногах оставались лишь трое особенно резвых зомбиков. При ближайшем рассмотрении самый крупный и быстрый из них оказался бабой. На левом лацкане халата, как ни странно, у нее сохранился бэйджик. Но рассматривать его не было времени. Напарники разошлись по спирали, привычно взяв с двух сторон на схлоп каждого по отдельности из оставшихся противников. Последней, как и полагается в таких случаях, осталась жирная туша энергичной покойницы с бэйджиком. Финальный поединок «зомби-начальница – сталкеры-ветераны» закончился так же стремительно, как и начался, за явным преимуществом принимающей стороны. Голова коричневой в крапинку бабы укатилась в лужу. Санай и Сарацин протерли боевые ножи, нагнулись к необъятному телу бригадирши и с интересом разбирали надписи на бэйджике. Под значком биологической опасности было написано, что перед напарниками лежит тело, когда-то принадлежащее самой Михрятко Зинаиде Иосифовне, заведующей лабораторией № 16.