— Потерялся по дороге! — рассмеялся Председатель банка.
Главный врач напрягал извилины что есть мочи, дабы уловить ход событий.
— А я, кажется, слышал твое имя — процедил сквозь зубы Министр, пробегаясь глазами по документам — Матильда Фонтерей, говоришь? Не знал, что ты так далеко можешь, Матильда! — Министр Обороны произнес ее имя и отчетливо вспомнил ее глаза и кудрявые волосы. Он тут же бросил яростный взгляд на Бернара. Ведь это он организовал поездку в прошлом году в Луз в рамках предвыборной кампании.
— Что ты смотришь, деточка, — заулыбалась Розамунд — ты так хотела сломать систему, что сломала себе жизнь. Отправила своего жениха искать компромат, и он сделал и умер, ради тебя.
— Это не правда, мы были вместе — запротестовала Матильда.
— Правда. правда. Позволь спросить. Ты сошла с ума после его смерти или до?
Последняя фраза полоснула Матильду холодным лезвием по животу. Она опустилась в одно из коричневых кресел, стоявших вдоль стены.
"Нет, этого не может быть. — тысячи мыслей проносились в ее голове — Это все не правда. Где же Роберт? Почему он так долго?"
Сидящие за столом совещались, изредка поглядывая в ее сторону. Она слышала лишь обрывки:
— Ее жених и по совместительству организатор умер. Она ожесточилась. Это понятно. У нее помутился рассудок. И это тоже понятно. — листал досье уже Председатель банка.
— Но что-то пошло не так, судя по гематомам у нее голове. — Розамунд ткнула в Матильду пальцем.
— И что нам с ней делать теперь?
— Я знаю, как вас остановить! — выкрикнула внезапно Матильда, соскочив со своего стула, но встретив взгляд Розамунд тут же запнулась. Она оглядела зал. Синие маленькие глазки Главного врача сверлили Матильду насквозь. Министр Обороны сидел, сложив руки у себя на животе. Молодой начальник Управления стоял позади него. Председатель банка улыбался, подмигивая.
Матильда протерла глаза, вытерла о штаны мокрые от пота руки. С ней есть ее друзья и поддержка, а значит все будет хорошо. Вот Федор, который сейчас смотрит на нее и улыбается. А возле него Женевьева продолжает нервно трогать свои заплаканные щеки. Они со мной, подбодрила себя Матильда и посмотрела налево. Слева от Розамунд стоял Филипп. Он не улыбался, не двигался, не делал ничего, словно застыл в пространстве и во времени. Какие странные у него глаза, он как будто мне хочет что-то сказать, подумала Матильда. Почему он так смотрит на меня.
— Ну что Матильда, ты все еще видишь их не так ли? — тонкие губы Марка проявили сочувствие. — Мне очень жаль.
Розамунд стиснула зубы, почувствовав изжогу. Это гадкое чувство жалости снова заполнило ее желудок. Жалость к Матильде, стоящей тут перед этим мужчинами; жалость к себе, окружённой все теми же мужчинами. Она сглотнула несколько раз прежде, чем подавить этот дискомфорт.
Матильда с ужасом перевела взгляд на Марка:
— Это не правда. — задрожали разбитые окровавленные губы.
— Что, прости? — крикнул Министр Обороны.
— Это неправда. Я и Роберт решили бороться за справедливость. Не может быть. Все что вы говорите — это ложь! Он скоро будет здесь.
— Бедная девочка, ну как же! Она не заметила, что пришла сюда, одна. — вскинул восторженно руками Абель.
— Погоди, — захохотал Главный врач, — тебе кажется, что ты тут с кем-то? Вот это номер, посмотрите на нее. И с кем же ты интересно пришла? Может со своим фанатиком Робертом?!
— Заткнитесь. Я ему сейчас позвоню, и он придет.
— Все пора с этим заканчивать. — не выдержал Министр Обороны. — Куда ты позвонишь, дура? Куда ты ему позвонишь? На тот свет? Алло, здравствуйте, а можно Роберта? — раздался смех.
Лицо Матильды посерело.
— Его уже, наверное, начали есть черви, да Марк? Когда говоришь он умер? Вчера? Хотя нет, еще рано. — Министр Обороны самодовольно обвел глазами присутствующих и остановился на Розамунд. Абель перерождался, он снова почувствовал жар разрушающей силы. Он отомстит миру — за свое детство, за непринятие, за равнодушие. За одиночество. Он пойдет на всё — будет играть в жертву, пойдет на мнимые уступки, на манипуляцию, причинит боль если надо. Министр Обороны снова посмотрел на Матильду:
— А ты не знала, что он умер? Ты забыла, девочка моя? Ну тогда я расскажу тебе. Судя по тому, что мы узнали сегодня, Роберт решил сфотографировать и освободить новичков, но его подстрелили охранники и он умер. От ушёл от тебя, а винишь ты в этом нас. — Все это доставляло ему сказочное удовольствие, сравнимо эйфории (унижать, ставить в зависимость, уничтожать). — А твоя мать? — продолжил он, уже не скрывая воодушевления. — Твоя мать покончила собой два года назад, повесившись в прихожей. Ты, наверное, об этом тоже забыла? Тоже думаешь, что в этом мы виноваты?