Корабль любви
Все окончательно решилось на теплоходе, ярко освещенном разноцветными огнями и неспешно двигавшемся по Москва-реке вдоль гранитных набережных и закрытых уже в этот поздний час скверов и парков. Столичный бомонд с удовольствием взошел в День города на плавучую посудину, чтобы вдоволь выпить и покутить среди «классово близких» людей, оказавшись наконец вдалеке от завистливых глаз и пересудов обычных горожан.
Жанна была в тот вечер очаровательна. В вечернем бирюзовом платье с накинутым на него белым меховым жакетиком (сентябрьские ночи в столице весьма прохладные) она сидела за столиком с молодым спутником и с любопытством поглядывала по сторонам. Черные лаковые лодочки на высоких каблуках прибавляли и без того длинным ногам девушки еще больше стройности. Кавалер Жанны, раздобывший пригласительный билет на этот элитный корабль, оставил ее за столиком, а сам двинул заводить полезные знакомства со столичными чиновниками. Девушке надоело скучать с бокалом в руке среди незнакомых людей, она запахнула шубку и отправилась прогуляться по палубе. Как ни странно, Жанна в этот вечер не замечала на себе внимательных мужских взглядов, которые буквально раздевали ее на других вечеринках. Впрочем, что здесь странного? Мужчины приходят на подобные мероприятия не отдыхать и расслабляться, а «делать дела» и «решать вопросы». От приятеля она слышала, что некоторые даже запасаются пачками деловых писем, чтобы вручить их какому-нибудь «политическому тяжеловесу» в неформальной обстановке. Жанна с горечью думала, что этот мир по-прежнему принадлежит мужчинам, а женщины служат им лишь красивой оправой. Даже самые умные дамы предназначены, по мнению, мужчин лишь для того, чтобы тешить их самолюбие и помогать выполнению амбиционных планов. Ей стало грустно. На глазах девушки показались слезы. Жанна остановилась на палубе, прислонилась к колонне, посмотрела на деловито шнырявшую по палубе публику и отвернулась лицом к реке. Слезы обиды и разочарования подступили к глазам. Жанна смотрела на освещенные, однако в этот час почти безлюдные набережные, и думала о том, что ожидание праздника оказалось, как обычно, гораздо приятнее, чем сам праздник. Жанна стояла на палубе и понимала, что она на этом празднике чиновников и придворных «звезд эстрады» лишняя. Девушка решила, что на первой же стоянке сойдет с этого чиновничьего «Титаника», и, громко всхлипнув, вытерла слезы бумажной салфеткой. Внезапно она заметила, что кто-то аккуратно вынул из ее руки пустой бокал. Она подняла глаза и увидела Петра Воронова. Мужчина протягивал Жанне фужер, полный искрящегося шампанского.
– Здравствуйте, Жанна, – сказал Воронов, подойдя еще ближе и перекрывая ей путь к бегству. – Я очень рад, что мы с вами снова встретились. Ну, за счастливый случай! Нет-нет, дорогая моя, так не пойдет! За счастье пьют до дна!
Жанна допила шампанское и почувствовала, что и корабль, и люди на нем слились в один бесконечный хоровод. Они кружились все быстрее, и Жанна невольно схватила Воронова за руку, чтобы не упасть. Петр нежно поддержал ее, а потом обнял за плечи, словно она уже его девушка. Мужчина прижимался все ближе, Жанна уже вдыхала терпкий запах его дорогого парфюма и слышала его прерывистое дыхание…
В последующие годы Жанна не раз пыталась, но так и не смогла вспомнить, когда и как именно Воронов увел ее с корабля и как они оказались вдвоем в гостиничном номере. Свой первый секс с Вороновым она тоже не помнила. Память сохранила лишь то, что наутро она очнулась с сильной головной болью. Петр сидел на кровати в трусах и откровенно любовался ею. Жанна открыла глаза, потерла виски и объявила:
– Не волнуйтесь, Петр Михайлович, я никогда не напомню вам об этой ночи, никому о ней не расскажу, одним словом, ни за что не испорчу вам имидж приличного человека. —
Жанна решила, что ее голос должен звучать как можно тверже, и продолжала. – Я не собираюсь вас никогда шантажировать и надеюсь, что мы больше никогда не увидимся.
– Дурочка, – сказал Воронов ласково, – а замуж ты за меня пойдешь? Как честный человек я теперь обязан на тебе жениться. Когда я могу встретиться с твоими родителями?