– Чем же это я рискую? – напряженно спросила Жанна, уже догадываясь, куда клонит Соколов. – Я вообще-то развожусь с Петром. Многие жены на моем месте все терпели бы ради денег и статуса и делали бы вид, что у нас по-прежнему крепкая семья. Лишь бы не оказаться после сорока без мужа и без средств. Ты же знаешь, Александр, я не такая. Меня не на помойке нашли. Я девочка из хорошей семьи, у меня собственный бизнес, обширные связи в руководстве города. Ты уже наверняка читал об этом в желтой прессе. Пускай теперь суд решает, как нам делить все нажитое. Но я твердо решила: буду требовать раздела всех его активов и всех наших средств поровну. Петр нажил свой капитал в браке со мной, у нас трое детей, поэтому ни на какие подачки я не соглашусь.
– Эх, ма шер Жаннета! Без хорошего адвоката ты рискуешь получить сущие копейки, – вздохнул Большой Шурик. – Я хорошо знаю Петра. Он будет биться за свое «бабло» до последнего. А ведь ты многодетная мать, у тебя трое детей! Твоих мальчишек еще растить-учить надо, пока они на крыло не поднимутся и не станут маме надежной опорой в старости. Небось, за границу мечтаешь их отправить на учебу?
– Хотелось бы, – вздохнула Жанна. – Пусть получат хорошее образование, английский подучат, основы западного бизнеса узнают. С нашим бизнесом, в котором одна коррупция, они потом и так по-любому столкнутся. В общем, мои мальчишки сами решат, где жить и чем заниматься. Я ведь мечтаю, когда выйду на пенсию, приобрести домик у Средиземного моря и жить там в свое удовольствие.
– О домике можешь пока забыть, – большой Шурик пристально взглянул Жанне в глаза и продолжал: – Насколько я знаю, у Петьки серьезные намерения в отношении этой юной дряни. Он уже ее и заграницу возил, и квартирку ей купил – пока маленькую, но, уверяю тебя, на ней эта девка не остановится. Прикинь: если у нее такая хватка в девятнадцать лет, то что она потребует у твоего дурня Петрушки лет через пять?
– Что же мне делать? – тихо спросила Жанна. – На ее синих глазах выступили слезы. – Раздел имущества по суду поднимет очередную шумиху в желтой прессе. Не хотелось бы, чтобы грязное белье перетряхивали на глазах моих мальчиков. Думаю, дети должны уважать родителей, это основа семьи. Ты со мной согласен?
– Ты когда-нибудь слышала такую вещь: серьезный адвокат по твоему иску может потребовать разыскать все активы супруга за границей, его доли во всех офшорных фирмах, всю его недвижимость за рубежом, все его деньги на валютных банковских счетах и так далее? – тихо спросил большой Шурик.
– Признаться, даже не думала об этом. У меня ведь тоже есть бизнес, так что мы с мальчиками проживем, даже если Воронов совсем оборзеет и назначит себе зарплату в размере «минималки» – тысяч двенадцать-пятнадцать.
– Ах, Жанночка-Жанночка… Ты же опытная бизнесвумен! Неужели ты так наивна?
– В чем моя наивность? – оторопела Жанна.
– В том, что ты до сих пор не поняла, что твой муж не просто богатый, а супербогатый человек. Он не только учредитель «Столичного сплетника», в его собственности – дорогая недвижимость в центре Москвы, акции десятка прибыльных предприятий, доли во многих крупных столичных фирмах … Должен признать, что Воронов отлично управляет своим капиталом и имуществом, не спрашивая у тебя совета и не делясь с тобой, законной супругой, прибылью. Полагаю, у него есть «за щекой», то бишь, в офшорах, еще кое-что, о чем ты, его законная супруга, не имеешь ни малейшего представления, хоть и прожила с Петром бок о бок четверть века…
– Как же мне все выяснить? – растерялась Жанна.
– Тебе самой ничего выяснять не придется. Для этого есть специально обученные люди. Слышала об адвокате Злобишине?
– Ну, конечно! Не только слышала, сколько раз с ним в теннис играла! Он же наш сосед по даче. Мои мальчики с его детьми дружат. Симпатичный дядька…