Жанна листала сайты желтой прессы в айфоне и плакала. Обиднее всего было не то, что Воронов завел связь на стороне, такое с ним и раньше случалось. Главное, что все это стало достоянием миллионов читателей. В глазах обывателей она уже была не деловой суперженщиной, которая успешно совмещает бизнес с домашними и материнскими заботами, а обычной бабенкой за сорок, от которой старый муж гуляет направо и налево. Люди обожают жанр «богатые тоже плачут», потому что после просмотра подобных фоторепортажей их собственная неудавшаяся жизнь кажется не такой уж убогой. Типа: «Ой, глядите, у этой богатой стервы все как у всех».
Жанна не привыкла долго плакать. В тот день она окончательно решила объявить Воронову войну. Муж предал ее, унизил в и выставил на всеобщее посмешище. Как бизнес-леди Жанна отлично понимала, что такое нарушение семейных договоренностей и какие санкции за это могут последовать. После появления на популярных интернет-сайтах репортажей о похождениях Воронова с той молоденькой «прости господи» Жанне стало казаться, что за ее спиной все шушукаются, а потом, глядя ей в глаза даже не пытаются скрыть злорадство. Она давно знала, что у богатых и успешных женщин нет подруг – одни завистницы, и сейчас они наверняка торжествовали. Жанна могла бы простить Воронову невнимание из-за постоянной занятости, даже банкротство и бедность простила бы. Но унижение – никогда.
На следующий день после разговора с Большим Шуриком Жанна прямо с утра отправилась к адвокату Злобишину. Для этого ей пришлось всего-навсего выйти за ворота собственного участка, пройти метров сто и позвонить в его калитку.
– Здравствуй, Жанночка, я уже с утра тебя жду! – Злобишин вышел к Жанне из кабинета, радушно протягивая обе руки. Он был одет по-соседски: в джинсы и в безукоризненно отглаженную рубашку в легкую голубую клетку. – Можешь считать меня экстрасенсом, но после появления в прессе и в интернете этих мерзких фотографий я знал, что ты ко мне придешь.
Адвокат порылся на столе и извлек из-под стопки папок и документов ненавистную Жанне желтую газетенку с фоторепортажем про амурные похождения Воронова.
– Ты права, тянуть с разделом имущества нельзя, – сказал Злобишин, – иначе все твои активы очень скоро уплывут к этой расторопной бл@ди. У тебя трое замечательных мальчиков, и ты отвечаешь за их будущее…
Злобишин сочувственно взглянул на Жанну и глубоко вздохнул. Он знал, что сейчас, в этот самый миг «между прошлым и будущим» решается очень многое. В руки к нему плывут настоящие деньги, и он не имеет права их упустить.
Адвокат усадил Жанну в кресло, попросил домработницу принести кофе и отпер шкафчик, где стоял дорогой алкоголь. Злобишин подумал и достал коньяк двенадцатилетней выдержки.
– Разговор предстоит непростой, поэтому я предлагаю тебе, Жанночка, не просто кофе, а кофе с коньячком. И успокойся, пожалуйста, ты же знаешь, деньги любят холодный расчет и здравый подход.
Жанна с благодарностью кивнула.
– Состояние Воронова будем делить пятьдесят на пятьдесят, – сказал Злобишин. – Правда, есть одна загвоздка. Он все тщательно припрятал не только от общественности, но и от жены. Полагаю, ты даже не представляешь себе, насколько богат твой муженек.
Жанна отпила глоток кофе и осторожно спросила:
– Миллионы?
– Миллиарды, – тихо сказал Злобишин. – Нам, Жаннночка, еще предстоит выяснить, чем и в каких странах и офшорах владеет твой «скромный» супруг. Но ты не волнуйся, это дело времени. Предлагаю прежде, чем мы перейдем от дел к приятной беседе под коньячок, оговорить мой процент за услуги.
– Договоримся, хозяин, – шутливо сказала Жанна и тихонько всхлипнула. Однако бизнес-леди Воронова привыкла решать денежные вопросы с холодной головой, тщательно изучив рынок и расспросив знающих людей о процентах, которые в подобных случаях берут за услуги самые лучшие «лоеры». Очаровательно улыбнувшись, Жанна в свою очередь предложила:
– Давайте, дорогой сосед, не будем пороть горячку. Если не возражаете, мы с вами застолбим эту цифру завтра. Обещаю, что договоримся, и что я не буду искать вам замену. Рядом с вами я чувствую себя защищенной от новых демаршей Воронова и верю, что это похотливое чудовище не пустит меня и мальчиков по миру.