– Ага, а про заповедь «не убий», вы тоже, надеюсь, слышали? – спросила Лина. – «Не судите» – к бандитам и убийцам не относится, у каждого из них всегда найдется слезливая история про то, как он «дошел до жизни такой».
– Постойте, а где женщина? – спохватился Башмачков. – Упустили, лейтенант! Еще одного важного свидетеля прохлопали. Возможно, даже подозреваемую…
– Не беспокойтесь, – мы здесь. – Голос из темноты прозвучал так неожиданно, что Лина вздрогнула. Через несколько секунд в круг света въехала Надира в инвалидной коляске, которую толкала ее неизменная помощница все в той же панамке в цветочек, нахлобученной до бровей несмотря на темное время суток. На голове инвалидки не было привычной кружевной шляпки, зато красовался роскошный шелковый шарф, искусно повязанный на манер чалмы. В этот миг Надира была и впрямь похожа на гордую татарскую княжну. Точнее, на ханшу, недавно вышедшую на пенсию.
– Допрыгались, уроды! – Надира кинула взгляд, полный презрения, вначале на Мормышкина, по-прежнему стоявшего с лопатой у траншеи, а потом на Бориса.
– Вы знаете этих мужчин? – спросила Аллочка с удивлением.
– Знаю, – слишком мягко сказано, – хмыкнула Надира. – Двадцать лет назад мы были с этими костоломами, с позволения сказать, коллеги.
– Уточните, пожалуйста, где вы работали? – спросила Аллочка.
– В сауне «Черная роза», – сказала Надира так спокойно, словно это было не название борделя, а наименование жилищной конторы.
– Какого черта ты здесь делаешь, старая ведьма? – спросил Борис с какими-то новыми визгливыми обертонами в голосе, совершенно не вязавшимися с его интеллигентной внешностью.
– Первой здесь появилась моя помощница Эльвира, – усмехнулась дама, а потом, застав здесь всю компанию, вернулась за мной. Я ожидала ее вот в этом шарабане на Аллее писателей. Интересно было посмотреть, чем дело кончится.
– Ты что, карга, шпионила за мной? – взорвался Борис.
– Посылала Эльвиру следить за вами, уроды, чтобы, на всякий случай, быть в курсе ваших действий. Однажды я уже нарвалась из-за вас на подарочек, который стоил мне двадцати лет в инвалидном кресле. Больше не желаю никаких сюрпризов. Хочу только одного – справедливого возмездия всем мерзавцам и убийцам.
Лину разбирало любопытство:
– Ну ладно, этот Мормышкин – типичный урка, но Борис… Я бы ни за что не догадалась о его миссии в этом «райском уголке». У него на лбу написано: «высшее образование».
– Так оно и есть, – сказала Надира, – Когда-то Борис работал в каком-то там заштатном НИИ. Он то ли биолог, то ли химик, сейчас не припомню…
– Биохимик, мадам старая ведьма. – сказал Борис. – И не тебе судить о моих научных работах, счетовод-самоучка.
– Зачем же вы, Борис, интеллектуал, интеллигент и эрудит, полезли в это грязное болото, где растут «черные розы»? – изумилась Лина.
– Вы, мадам Любопытство, слишком молоды, чтобы помнить девяностые во всей их красе, – начал рассказ Борис. – Зарплату нам тогда платили унизительно маленькую, а в магазинах только-только стали появляться брендовые вещи. Я всегда считал, что достоин самого лучшего, хотел одеваться в фирменную одежду, слушать модную музыку, ходить в хорошие рестораны. Наука – это работа на будущее, а мы-то живем здесь и сейчас. Внешние признаки успеха для меня важнее, чем «журавль в небе». Жить, отказывая себе во всем, выплачивать ипотеку или копить на машину – это было не для меня. Еще в студенческие годы я женился, у нас родился сын, но семейная рутина меня совершенно не вдохновляла. Кинофестивали, модные премьеры, вернисажи, возможность быть в кругу богатых и знаменитых – за это я готов был продать душу дьяволу.
– И дьявол не заставил себя ждать, – сказала Лина.
– Не понимаю, о чем вы? – хрипло спросил Борис.
– Ну как же, Петр Воронов – типичный демон-искуситель, – усмехнулась Лина. – Продолжайте, пожалуйста.
– С Петром я познакомился на одной из районных комсомольских конференций. В то время я возглавлял комсомольское бюро нашего НИИ. После заседания мы немного выпили, поболтали, вспомнили общих друзей, поговорили о театре, которым в то время он увлекался. Вскоре Петр пригласил меня на распродажу по талонам дефицитных в то время джинсов и курток. Я занял у друга кое-какие денежки и поехал в институт, где Петр был освобожденным комсомольским секретарем. Ну, а там – слово за слово… Выпили хорошего коньяка, и внезапно соратник по комсомолу пригласил меня развлечься в выходные. Мол, семья никуда не убежит, пока мы с ним смотаемся в соседнюю область. Ну, в общем, чтобы немного отдохнуть и повеселиться. Он обещал, что все будет инкогнито и очень камерно – сауна, девочки и все такое… Нас никто не знает и мы никого не знаем. Мол, он ручается, что до жены информация не дойдет, это условие было для меня главным. Меня не надо было дважды упрашивать. В общем, в ближайшую пятницу мы отправились с Петром в Тульскую область, в Санаторий имени Ленина.