Кундри не улыбнулась. Она не сводила с лица Ионы глаз.
— Я знаю, кому мы снимся, — сказала она.
— Ну и… кому?
— Типа ты не знаешь?
— Не знаю, Кундри.
— Тебе. Мы снимся тебе, Иона. И ещё, знаешь? Я не настоящая. Как только ты проснёшься, меня не станет. Совсем. А я не хочу, чтобы меня не было. Я молодая, красивая. Я хочу жить. Хочу детей. Так что ты не просыпайся подольше, ладно? Не просыпайся, пока я не состарюсь и не умру. Тебе так тоже будет лучше.
— Значит… значит, на ноге у тебя… ничего нет?
— Нет.
— Однако ты не сошла с ума.
— Сошла. Иначе я бы ничего тебе не сказала. Разве не так?
— Значит… значит ты ей поверила?
— Кому?
— Ну, этой, розе Шарона.
— Какой розе, Иона?
Он заглянул в её пустые стеклянные глаза. Да, они были сейчас пустые и стеклянные.
— Кундри… Психолог. — пробормотал он. — Таилиэта. Ты… ты хочешь сказать, что её нет?
— Её нет, никакой, ни той, ни этой, — произнесла она голосом, напоминавшим скорее отклик горного эха, но в голосе этом звучали паника и вдруг явившаяся откуда-то безнадёжность. Потом, он жадно потянула ртом воздух и закричала: — Не просыпайся, Иона. Стой! Иона! Не просыпайся! Не просыпайся!!!
Её крик, почти визг, ворвался в его уши. Иона невольно оттолкнул её, дёрнулся в сторону, и тут же услышал щелчок предохранителя и увидел чёрный глаз винтовки, уставившийся ему в лицо.
— Эй! — просипел он, чувствуя, как холодная змейка страха выползла откуда-то из живота, поднялась и стиснула кольцами сердце. — Подожди, Кундри, не дури. Если ты выстрелишь, сон кончится.
— Не просыпайся, Иона!
— Я не проснусь, — закивал он. — Конечно, я не проснусь. Только ты не дури. Всё будет хорошо, Кундри.
— Если ты проснёшься, меня не станет.
— Я не проснусь, Кундри. Обещаю.
За её спиной послышался шорох, осторожные шаги, чьё-то дыхание. Кундри немедленно отпрыгнула в сторону, разворачиваясь, выискивая в прицел новую цель.
Иона не стал дожидаться, чем всё закончится — рванулся в темноту цеха.
Ему показалось, что рванулся. Но только ноги вдруг отказали и не хотели двигаться. Их наполнила истомчивая слабость, к ним вдруг оказалась привязанной пудовая гиря; мышцы обмякли, сердце как будто перестало биться, стало пустым и дребезжащим. «Как вода я пролился, и стало сердце моё как воск». Таилиэта, та или эта, ни той, ни этой, Иона и она.
Кое-как волоча ноги, словно увязая в болотном месиве, он сделал несколько неверных шагов, каждое мгновение ожидая выстрела. Споткнувшись обо что-то, повалился, едва не разбив голову, и пополз. Он загребал руками, обдирая запястья и колени о рассыпанный по бетону мусор, и ему представлялось, как с усмешкой на губах Кундри шагает следом, и ствол винтовки покачивается над его затылком.
Однако Кундри, кажется, было не до него. Она с кем-то разговаривала. Но её собеседника по голосу он определить не мог. Да он его и вообще не слышал. Может, Кундри разговаривала сама с собой? Впрочем, на неё было не похоже.
Тогда Иона с трудом поднялся и, держась за стену, двинулся вдоль неё, безуспешно вглядываясь во мрак маленького цеха без окон и дверей. Навстречу тянуло густым тошнотворным запахом разложения и… псины, да.
Иона остановился, посмотрел назад, силясь разглядеть что-нибудь в блёклости стен, но темнота в той стороне, откуда он только что пришёл, стала непроницаемой, будто где-то закрыли дверь или вдруг наступила ночь. Зато тускло засветился проход справа, словно в конце задымлённого бетонного тоннеля зажгли свечу.
Ему показалось, что с той стороны, где он оставил Кундри донёсся вскрик. Он ждал выстрела, а не этого слабого женского крика, похожего то ли на возглас удивления, то ли на стон.
Что-то случилось с Кундри… До неё добралась во мраке Таилиэта со своей иголкой? Или Чип, обуянный приступом безумия? Или Ездра, осознавший вдруг всю правду? Ту самую всю правду, которую Кундри пыталась поведать?
Плохо одно: без Кундри и её винтовки им не выбраться отсюда.
Неясный шорох внезапно ударил из мрака по барабанным перепонкам, как выстрел. Иона вздрогнул.
Кто там? — хотел спросить он, но вовремя понял, что лучше не подавать голоса. Мало ли — кто… Полоумная роза Шарона со шприцем на взводе ничего хорошего ему не сулит. И неизвестно, что хуже: она, или не менее полоумная Кундри со снайперкой. А Ездра… Он никогда особо не доверял этому типу себе на уме, готовому перешагнуть через кого угодно — через сколько угодно кого угодно… И Чип… Ну, тут вообще всё ясно.
Да, он, Иона, оказался в компании полоумных, среди четвёрки психопатов, каждый из которых повёрнут на своём. И у каждого найдётся повод подобраться в темноте к Ионе. Если даже сейчас такого повода нет, то что стоит психопату его придумать.