— Расходимся, — трубным голосом провозгласил Гриша, все более входящий в роль лидера нашего комьюнити, — и возвращаемся к двенадцати, война, как говорится, войной, а обед по расписанию. Ирина с Верой нам что-нибудь приготовят, правильно? — посмотрел он на них, а они возражать не стали.
— Может до двенадцати нас найдут и ничего больше делать не придется, — сказал напоследок самый молодой и самый глупый, как выясняется, из нас парнишка Толик.
— Надежды юношей питают, — вспомнил я не к месту цитату из Михайло Ломоносова, а Ирина тут же подхватила, — отраду старым подают, в счастливой жизни украшают и это… — конец она явно забыла.
— В несчастной жизни берегут, — помог ей врач, я еще подумал — надо ж, какой начитанный узбек нам попался…
А Толя только таращил глаза и ничего не понимал — недостатки воспитания у миллениумов, понимаю…
Наша троица отделилась первой и направилась в северную часть территории, где стояли эти два спальных корпуса плюс здание клуба. Я проходил вчера мимо него пару раз, и у меня создалось стойкое впечатление, что он необитаемый.
— Куда сначала пойдем? — задал я вопрос обществу.
— Да в клуб, наверно, — предложил Анвар, — у меня и ключи от него имеются.
И он вытащил из бокового кармана здоровенную связку, из десяти штук наверно.
— Ого, — удивился я,- откуда такое богатство?
— Да разные тут случаи бывают, — отговорился он намеками, — иногда помогает наличие запасных ключей. Ну что, заходим?
— Ну конечно, — кивнула головой сексуальная Тамара, — не стоять же перед дверьми.
Анвар погремел ключами, выбирая нужный и ловко отомкнул висячий черный замок величиной с два кулака.
— Прошу, — распахнул он дверь, и мы по очереди зашли внутрь.
Тут сразу же без предбанника начинался большой зал, в котором справа виднелась сцена с занавесом и с каким-то плохо читаемым лозунгом поверху, а ряды стульев в зале были сдвинуты к дальней стене. А слева было окошко, в котором торчал объектив проектора, кино наверно показывали когда-то. Окна все были занавешены плотными шторами, так что в зале царили густые сумерки.
— Я сейчас шторки отодвину, — предложила Тамара, а мы не стали возражать.
Пыли, конечно, от этого только прибавилось, я даже чихнул пару раз.
— Здесь танцы что ли устраивали? — спросил я.
— Ну да, два-три раза в неделю танцы были, три-четыре раза кино крутили и иногда еще лекции устраивали, но это редко, — пояснил врач. — Я так думаю, что ничего полезного для себя мы тут не найдем.
— Посмотреть-то все равно надо, раз уж зашли, я в будку киномехаников, она не заперта, кажется, — ответил я. — А вы пока посмотрите, что там за занавесом, — дал я команду им двоим.
Ничего особенно полезного я наверху не нашел, прав был Анвар… ну если не считать полезным целую бутылку водки с этикеткой «Гжелка» и три набора настольных игр — шашки, шахматы и домино. Взял все это под мышку и спустился вниз.
— Ну что там у вас интересного? — задал я вопрос Анвару и Тамаре.
Они вынырнули из-за занавесок с разных сторон и практически хором ответили «ничего», а Анвар добавил «кроме пыли».
— А я вот кое-что нашел — думаю, что пригодится, — продемонстрировал я им свои находки.
— Водка-то нераспечатанная? — тут же озаботилась Тамара, — а то, если она открытая была, я например такую пить не буду.
— Нераспечатанная, — показал я ей нетронутый колпачок, — киномеханик не успел, видимо приступить к утилизации продукта.
— Тогда пойдем осматривать корпуса, — продолжил тему врач, — на это больше времени уйдет, чем на клуб.
Закрывать дверь он не стал, и мы двинулись по дорожке между соснами и кленами, ведущей ко входу во второй корпус. Успели пройти буквально с пару десятков шагов, и тут сзади раздался сильный и длинный крик, оборвавшийся на звенящей ноте.
— Надо проверить, чего это, — тут же среагировал я, — а корпуса подождут.
И мы чуть ли не бегом припустились в ту сторону, откуда кричали — это оказалось почти рядом со стелой, ограждающей въезд в санаторий. Там мы издали углядели милиционера Григория, который сидел верхом на некоем гражданине и надевал ему на руки наручники.
— Что случилось, Гриша? — задал я вопрос, слегка отдышавшись после забега.
— Попался, сука, — злорадно сообщил нам он, — теперь не уйдешь.
И он поднял гражданина с земли и повернул лицом к нам, и я его узнал — это был тот самый нефтяник в модном плаще со шрамом через всю правую щеку, которого я первый раз видел, подъезжая к санаторию, а второй — на фотороботе…