— А я вообще что-то перестала понимать, — заявила Вера, — может его тут и не было никогда, этого трупа-то?
— Тогда придется признать, — со вздохом объяснил ей я, — что у нас троих была коллективная галлюцинация — у меня, Гриши и Ирины.
— Лучше бы, чтоб это была галлюцинация, — объяснила она текущий момент, и я не смог с ней мысленно не согласиться — лучше…
— Нам тут делать больше нечего, — объявил Афоня, — поднимаемся в столовую. И милиционеру надо будет рассказать про это.
— Расскажем, куда мы денемся, — вздохнул я, и мы вернулись наверх.
Григорий отсутствовал, видимо продолжал контролировать работы по восстановлению замка в ларьке, поэтому я направился прямиком туда, благо это рядом было. Они все трое стояли возле входной двери в ООО «Сапсан» и напряженно что-то рассматривали.
— Что-то не так? — с ходу задал я им всем такой вопросик.
— Все так, Ваня, — отозвался один милиционер, — только замочек восстановлению не подлежит — думаем, что дальше делать.
— Да припереть эту дверь ломом, — ответил я, — и дело с концом. Тут более важные новости появились.
— А насчет лома это пожалуй хорошая мысль, — поддержал меня Анвар, — только как следует его в землю одним концом загнать…
— Так и сделаем, — продолжил Гриша, — но сначала перенесем в столовую ящики с консервами, хотя бы по одному на каждого… берем по ящику и понесли, а Иван нам по дороге новости расскажет.
Я выбрал рыбные консервы, скумбрия в масле производства Калининграда, прочие тоже взяли что-то тяжелое, и когда мы пошли к главному корпусу по дорожке, выложенной разбитой плиткой, я все и выложил.
— В подвале нет никакого подозреваемого, — сказал я, — вот и все новости.
— Стоять, — скомандовал Гриша, — перекурим, а заодно обсудим.
Мы с готовностью поставили ящики на ближайшую лавочку, их тут много натыкано было, и встали в кружок вокруг старшего.
— Давай подробности,- потребовал он у меня, — что там с этим Михаилом.
— Пропал с концами, — со вздохом пояснил я, — и даже следов крови никаких не осталось.
— Может ты комнатушку перепутал? — предположил он, — в соседнюю какую заглянул?
— Мы там все каморки проверили, — заверил его я, — нигде ни души, ни живой, ни мертвой.
— Час от часу не легче, — повторил он народный афоризм, — я должен сам на все это посмотреть.
— Какие вопросы, командир — щас притащим ящики и спустимся вниз.
Сгрузили то, что принесли, прямо у входа в столовой и все вместе — Гриша, я, Анвар и Валера — прошли по лесенке в подвал, свет там так и продолжал гореть во всех концах.
— Вон та самая дверь, — показал я направо, — смотри и убеждайся.
Гриша осторожно заглянул внутрь, просканировал обстановку, а потом открыл и проинспектировал все соседние помещения.
— Ты был прав, — вернулся он к первой двери и, наконец, огласил итог своих размышлений, — этот Михаил именно здесь лежал… вон на полу даже вмятина осталась от тела.
— А тела нет… — добавил Анвар.
— Нет тела, нет дела, — не отстал от Анвара я, — так ведь гласит народная милицейская мудрость.
— Это верно… какие-нибудь мысли есть насчет того, куда он делся? — спросил милиционер.
— Вера одну высказала, — ответил я, — возможно, что в обед, когда мы обнаружили Михаила с ножом, у нас была коллективная галлюцинация.
— Маловероятно,- поморщился Гриша, — к тому же галлюцинация ни разу не объясняет, куда делся этот Миша, если б он был живой. Мы же его утром сюда определили.
— Так могла быть еще одна галлюцинация, — не очень уверенно ответил я, — а на самом деле вообще никаких Миш не существовало…
— Два маловероятных события подряд это совсем уже дичь какая-то… — подумав, сказал Гриша, — так что давай другую версию, если она есть, конечно.
— У меня больше мыслей никаких, — признался я, — может у вас что-то будет? — посмотрел я на Анвара с Валерой.
Валера сразу затряс головой, а Анвар, чуть помедлив, сказал следующее:
— Ну как вариант — Мишу этого зарезали не до конца, он очухался и сбежал куда-нибудь… дверь же вы в эту комнату не закрывали после этого?
— Дверь не закрывали, — подтвердил Гриша, — но что он мертвее мертвого было, это я зуб даю. Что я, мертвяков мало повидал за время службы?
— На каждую старуху иногда бывает своя проруха, — подбросил ему шпильку я, — а на каждого полисмена своя измена.
— Ладно, — вздохнул Гриша, — здесь нам делать больше нечего, пошли готовиться к ночи… что-то мне подсказывает, что она спокойной не будет.
Он растолкал меня ровно в полночь, я продрал глаза и сел на своем топчанчике.