– Не все аниматоры одинаково относятся к своим обязанностям. Кроме того, они… – и она выразительно кивнула в сторону кресел, где расположились незадачливые аниматоры моих друзей. – Не самые опытные работники.
– А ты, значит опытная? – сказала я, улыбаясь ей так развратно, что мне самой стало смешно. Странно, но Ноэль моего смеха не поддержала. Она была серьезна или грустна. Все-таки бокал пива поверх всей той дряни, что я успела запихать в себя, дали о себе знать, и, честно говоря, я уже плохо отличала одно от другого.
– Достаточно опытная, чтобы сказать с полной уверенностью – вам всем пора домой.
Вот тут я удивилась – проститутка, которая выгоняет нас домой – это что-то новое.
– Ну перестань… Сейчас поставим на ноги этих двух идиотов и снова будем в седле.
– Марина, я вообще не об этом. Помнишь…
В огромное стекло зала ожидания тихонько постучали и мы обе вздрогнули. Мы одновременно повернули головы к огромному окну, которое выходило на улицу – там была дворняжка, та самая, с серыми глазами и светло-русыми волосами. Парень смотрел на нас с неприкрытым азартом, при этом Ноэль его интересовала меньше всего. Он смотрел на меня. Он был до того настоящим, что я и забыла, когда в последний раз мужчина вызывал во мне столько противоречивых эмоций. С одной стороны, он был чертовски хорош, но с другой, вызывал какое-то животное опасение. Сейчас он стоял так близко, что даже разделявшее нас толстое стекло не могло скрыть от меня его животную притягательность. И дело здесь не во внешности, дело было именно в пресловутом факторе «X» – что-то в нем намагничивало меня. И это притом, что…
– Ноэль, а что здесь делают несовершеннолетние? – повернулась я к проститутке.
– Хозяйничают… – одними губами произнесла бледная, как мел, Ноэль.
Я смотрела на неё и её нахмуренные брови, поджатые губы, левую руку, сжатую в кулак. Её взгляд прочно вцепился в меня, а мысли её метались в прекрасной голове. Она открыла рот и собиралась сказать что-то, что не успела – стук в стекло повторился снова.
Я подняла глаза. Губы парня растянулись в улыбке, глаза нахально изучали меня. Дворняжка еле заметно махнул головой, предлагая мне выйти на улицу.
Я снова посмотрела на Ноэль.
– Тебе необязательно идти, – сказала она, почему-то, еле шевеля губами. На него она больше не смотрела.
– Ты его знаешь? – спросила я, внимательно изучая выражение лица проститутки, пытаясь понять, что же я там вижу.
Она кивнула.
– Сколько ему лет?
– А это важно?
– Допустим, что да.
– Будет восемнадцать через четыре недели.
– И кто она такой?
– Я не могу сказать.
– Ух ты! Прямо как во второсортном боевике. Ну, а если серьезно?
– Марин, я правда не могу, каким бы наигранным и забавным тебе это ни казалось.
– Ну, тогда я не вижу причин бояться несовершеннолетнего сопляка, который, судя по всему, мнит себя кем-то не по размеру великим.
Все это время бродяжка смотрел на нас своими серыми глазами, и краем глаза я видела, что он по-прежнему улыбается. Судя по всему, наш разговор чем-то сильно забавлял парня.
Ноэль закусила губу:
– А моего слова тебе не достаточно?
Я засмеялась:
– Извини меня, но я не привыкла верить проституткам на слово.
Ноэль мои слова не обидели. Сколько раз за вечер она слышит подобное в свой адрес? Но кулачок сжался еще сильнее.
– Я не знаю, ясно? – она хотела взглянуть на него, но не осмелилась и снова уперлась глазами в меня. – Никто не знает, чем конкретно он занимается. Лишь в общих чертах.
– Я согласна узнать, что же там у нас в «общих чертах».
Ноэль помялась, покусала пухлые губы, а затем сказала:
– Можно сказать – он занимается тем же, что и я.
– Проституцией?
– Мы же вроде выяснили, что я не проститутка.
– То есть, он тоже аниматор?
– Да, но… Уровня повыше и ставки у него больше.
– Значит, и развлечения повеселей?
– Я не знаю, что там у него повеселей. Я знаю то, что уже сказала – тебе и твоим друзьям лучше отправиться домой.
– А если мне не хочется домой? Если дом для меня – тюрьма? Если мне здесь впервые за весь год хорошо стало? А? Что тогда прикажешь мне делать?
Ноэль смотрела на меня и молчала. Нечего ей было рассказать мне о том, каково это – возвращаться в пустую квартиру, где каждый угол кричит отчаяньем и болью. Что если каждый таракан смотрит на тебя, как на неудачницу и каждая блоха на самой вшивой собаке кричит, что все самое дорогое в своей жизни ты променяла на спортзал и тачку. У нее такого опыта нет – она для такого слишком юна.
– Так с чего бы мне бояться сопляка? – спросила я с вызовом её, но на самом деле обращалась к самой себе.