– Где мы? – спросила я. Голос мой дрожал, руки тряслись.
Максим ничего не ответил. В этот момент за занавесом раздался взрыв хохота, визга и улюлюканья. Я подпрыгнула, Максим дернулся и крепче стиснул мою руку. Внезапно из ниоткуда выросли двое. Один из них больно схватил меня за предплечье. Я пискнула, обернулась на него, а затем на второго – это были мужчины с холодными глазами и непроницаемыми лицами, до того спокойными, что от них становилось жутко. Это были охранники. Из той же породы, что стоят на входе в «Сказку» – лица у них разные, а выражения на них одинаковые.
Как только один из них схватил меня, Максим сразу же отпустил мою руку.
Все движения были быстрыми и слаженными, словно репетировались неоднократно, и эта слаженность наводила на жуткие мысли.
Максим исчез куда-то, но ненадолго. Буквально через минуту он снова стоял передо мной. В руках у него красовалась пара туфель на высоком каблуке и платформе, такие, в каких обычно зажигают стриптизерши, и что-то яркое, разноцветное и маленькое в другой руке. Максим сел на корточки у моих ног и, бережно обувая меня, заговорил тем тоном, что предполагал – мы здесь вдвоем, верзил за твоей спиной можно не считать:
– Ты пойми, Кукла, все, что я делаю сейчас – ради твоего блага, – один туфель оказался на ноге. – Возможно, в какой-то момент тебе покажется, что это не так, но, – второй туфель сел на стопу, как влитой, – поверь мне, я руководствуюсь исключительно твоими интересами. Максим разогнулся, вытащил разноцветную штуковину из – под мышки, куда он быстренько запихал её, пока обувал меня, и когда вещь была развернута, я увидела, что это маска – красивая, драпированная красным и черным бархатом, закрывающая только верхнюю половину лица, но спускающая полупрозрачную вуаль на все лицо. Почему-то именно она стала для меня последней каплей. Я взорвалась.
– Ты совсем озверел? Мелкий ублюдок! Шлюху из меня решил сделать? Щенок сопливый! Была бы у меня возможность, скотина, я бы тебе…
– Тс… – сказал он тихо и невозмутимо прикоснулся пальцами к моему рту. – У тебя её нет.
Я дернула головой, освобождаясь от его прикосновения, но тут тиски на моей руке сжались так больно, что я взвизгнула. Максим ждал этого и, зная, что теперь у меня вряд ли появиться желание снова дернуться или разразиться очередной порцией словесного дерьма, без какого либо сопротивления с моей стороны, надел мне маску на голову:
– Поверь мне, именно за неё ты будешь мне особенно благодарна.
– Да пошел ты!
– Между прочим, ты напрасно ругаешься – тебе очень идет. И чего тебя потянуло в банковский сектор? В постели ты смотришься гораздо органичнее. По крайней мере, мне проституткой ты нравишься больше.
Тут публика по ту сторону занавеса взорвалась долгими, бурными аплодисментами. Послышались торопливые шаги за тяжелой портьерой, а через мгновение в небольшой нише между двумя толстыми кусками ткани сверкнула полоска яркого света, и показались чьи-то задница и спина. Потом весь человек, натужно дыша, оказался перед нами – это был Херувимчик, который, согнувшись пополам, тащил за собой тело девушки. Они была раздета, и кроме маски, примерно такой же, какая была сейчас на мне, на ней не было ничего. Правда, в отличие от меня, у неё во рту был кляп, из тех, что продаются в секс-шопах. Это была Танечка-солнышко, и она была без сознания. Её конечности ползли за телом, как дохлые змеи, её тело было изувечено мелкими и крупными порезами, из которых сочилась кровь. Но больше всего крови было не от них – девушка оставляла на полу кровавый след, который тянулся за ней тонкой дорожкой. Кровь текла у неё между ног, и её было столько, что нетрудно было догадаться – если она останется жива, детей у неё не будет.
– Живая? – небрежно бросил Максим.
– Живая… – пробубнил Херувимчик, тяжело дыша.
Максим посмотрел на девушку с плохо скрываемой брезгливостью:
– Отправь её в больничку, – затем он повернулся и посмотрел на меня, растягивая рот в улыбке. – Мы же не изверги.
Я дернулась – рванула руки изо всех сил, пытаясь высвободить руки. Двое верзил стиснули кулаки так сильно, что я повисла на их руках. Больно не было, было до безумия страшно. Я кричала, брыкалась и пыталась кусаться, но те двое словно бы и не замечали моих стараний. Максим смотрел на меня с вожделением, которое сильно смахивало на безумие:
– Ну, что ж, Марина Владимировна, минус один человек. Твои шансы значительно увеличиваются. Так что давай, Кукла, твой выход.
Крик застрял у меня в горле, когда меня потащили к занавесу.