Но этого не случилось.
Тихо, без истерик, я потребовала начальника отделения. Через десять минут я сидела на стуле в его кабинете, глядя на круглолицего, бритого наголо, мужчину средних лет, с внушительным животиком и болезненно-красным цветом лица.
– Марина Владимировна, – сказал он, хмуро глядя на меня из-под густых бровей. – Давайте мы с вами заберем заявление.
– «Мы» не будем этого делать.
Он тяжело вздохнул, затем взял бумагу, которую я положила на стол, и бегло пробежался по ней взглядом. Затем он поднялся из-за стола и подошел к сканеру. Открыл крышку, отсканировал документ, и, подойдя к огромному стеллажу с папками, достал одну из них. С ней он снова сел за стол и вернул мне мое заявление. Я посмотрела на бумагу, которая снова вернулась ко мне, хотя должна была быть принята, отмечена в журнале приема заявлений, получить «входящий» номер и уйти в работу.
– Что это значит? – негодующе спросила я. Весь этот маскарад начал меня утомлять – он даже не попытался сделать вид, рвущегося к работе сотрудника, объятого жаждой правосудия.
Он тяжело вздохнул, открыл папку и достал оттуда документ, протянул его мне и сказал:
– Читайте.
Это был приказ. Я не юрист и многое из того, что там было написано, осталось для меня загадкой, но в общем и целом, суть сводилась к тому, что все дела, касающиеся санатория «Сказка», немедленно перенаправляются в вышестоящую инстанцию, где рассматриваются и либо принимаются, либо – нет.
– Я извещу вас о результатах, как только они будут, – сказал он, забирая бумагу. – Всего хорошего.
– Погодите, погодите! – возмутилась я. – Когда будут результаты? Сколько их ждать?
– От трех до двенадцати месяцев.
– Вы издеваетесь? Год только на то, чтобы рассмотреть мое заявление?
Мужчина кивнул и его тяжелый взгляд равнодушно уставился на меня. Я смотрела на него и никак не могла понять, что творится. Что происходит? Что это за чушь собачья?
– Там человека убили, – зашипела я, глядя ему в глаза. – Одного забили битой насмерть, другую – изнасиловали. Она умерла от потери крови. Ей все раскурочили между ног! Понимаете?
Внезапно он ожил и гаркнул на меня так, что зазвенела кружка на столе:
– От меня-то вы что хотите? Документ видите?
– Не на меня вам орать нужно! Вам нужно кричать во все горло, поднимать тревогу! Идти к начальству и требовать…
– Чего? – крикнул он, уставившись на меня злыми глазами. Огромные кулачищи сжались, глаза налились кровью, губы превратились в тонкую полоску. Затем он заговорил очень тихо. – Я ничего не могу сделать, потому что это не территория нашей страны.
Я уставилась на него, не в состоянии понять, могу ли я верить ушам своим. А он продолжал говорить:
– Не знаю, как именно, с точки зрения юриспруденции этот совершенно невозможно, и, тем не менее, территория завода, а ныне – санаторий «Сказка» имеет статус посольства. Иными словами – это территория другого государства. Понимаете, о чем я? Это уже не административные и уголовные отношения, это – политика. Я не имею права приходить туда при исполнении без разрешения федеральных органов. А мне его не выдавали. Негласно – я даже не имею права быть там, как частное лицо, так как я «при исполнении» даже в свободное от работы время.
Внутри меня все похолодело. Я долго не могла подобрать слов, но все же заплетающимся языком, еле подбирая слова, я замычала:
– Там же люди? Там постоянно находится огромное количество людей.
Начальник отдела кивнул:
– Они могут пускать на территорию, кого захотят. У них в этом вопросе нет никаких ограничений. Но и выгнать могут в любой момент. Когда сочтут нужным.
– Ладно… – судорожно говорила я, подбирая слова, ища доводы, и наконец, нашла. – Хорошо! Хорошо, допустим, вы не имеете права зайти на территорию и действовать там от лица представителя исполнительной власти, но ведь арестовать человека по подозрению в убийстве вы можете? Частное лицо?
Тут он снова открывает папку и из неё на стол ложатся фотографии – Херувимчик, Низкий, Рослый, Молчун и Максим.
– Это они? – спросил он.
– Да! Да! – закивала я, с надеждой глядя в суровое мужское лицо – оно скривилось в усмешке, от которой у меня пробежал холод по спине:
– На данный момент они не покидают территорию посольства, а потому мы возвращаемся к тому, с чего начали – я не могу зайти на территорию санатория без разрешения федеральных властей.
– Но ведь если есть обвинения в убийстве, посольство обязано выдать обвиняемого!