Праути сунул в зубы изжеванный конец сигарного окурка и еще раз поглядел на труп.
– Перерезана глотка. Рана шейной артерии. До свидания.
– Так легко вы от меня не отделаетесь.
– Да тут и слепой увидит, что этот тип умер от потери крови – а вам понадобилось тащить меня ради этого в Спьютен Дайвил.
– Как давно наступила смерть? Праути ощупал конечности трупа и исследовал лужицу крови.
– Примерно два часа назад. Взглянул на часы и добавил:
– Что-то около трех. Инспектор повернулся к Эллери.
– А когда ты появился здесь, Эл?
– Чуть позже. В три пятнадцать, я бы сказал. Праути поглядел на Эллери – так, будто заметил его только сейчас.
– Вам придется произвести вскрытие, Сэм, – сказал инспектор.
– Зачем, ради всего на свете? – возопил Праути. – Ведь даже слепому видно…
– Это убийство. Требуется вскрытие, – твердо сказал инспектор.
– Матерь божья! – жалобно всплеснул руками Праути. – За кого вы меня считаете? Я вам что, супермен – работать день и ночь?
– Я хотел бы, чтобы вы поискали яд. Может быть, кто-то попотчевал его предварительно мышьяком и только потом шутки ради перерезал глотку.
– Ночью-то я уж во всяком случае работать не буду. Этот номер не пройдет. Завтра утром приду на работу и мы вернемся к этому вопросу.
– На этот раз дело спешное, Сэм.
– На этот раз! А когда оно у вас не спешное, хотел бы я знать? Все! На сегодняшний вечер, во всяком случае, я договорился играть в покер. Билл и Джерри за последнюю неделю нагрели меня на шестнадцать долларов, и я намерен нынче вернуть свое – нравится это вам или нет.
– Тогда рано утром, – попросил инспектор Квин. Праути только хмыкнул.
– Вот вам разрешение на перевозку тела, – сказал он.
– Мы отправим его чуть позднее. Я хотел бы оставить труп здесь на время допроса – для пущего психологического эффекта.
– Как хотите. Я, во всяком случае, отчаливаю, – ответил Праути и затопал к двери.
В шесть часов Корнелия Маллинз, Рокки Тейлор и Закари сидели в спальне Брауна. Эллери Квин стоял у окна и созерцал окружающий пейзаж. Сержант Белье прислонился к двери в кабинет. Инспектор Квин сел за столик в форме почки. На полу рядом с кроватью стояли носилки. На них лежало тело, покрытое большой простыней. Инспектор строго посмотрел на троицу приглашенных им. Каждый из этой троицы, по его мнению, имел для убийства Брауна не только мотив, но и удобную возможность.
Все трое в этот момент выглядели растерянными и предельно усталыми – инспектор взялся за них основательно. Закари никак не мог найти место своим рукам и сейчас занимался скручиванием в трубочку листа бумаги. Корнелия не сводила глаз с Рокки Тейлора, который вертел на пальце кольцо с фальшивым бриллиантом и старательно избегал ее взгляда.
– Как мне сообщила миссис Браун, – сказал инспектор, – ее муж днем составил новое завещание и, кроме того, выразил намерение закрыть свое предприятие.
– Никто с этим не спорит, – поспешил сказать Закари.
– Значит, вы не будете оспаривать и тот факт, что только вам на руку было исчезновение нового завещания, из-за чего волей-неволей в силу бы снова вступило старое? Другими словами – вы, все трое, сидящие здесь, упоминались в старом завещании, найденном мистером Закари в сейфе в кабинете мистера Брауна, тогда как по новому завещанию вы все, так сказать, лишались наследства. И это новое завещание, на радость вам, нигде нельзя найти! Так же, как и орудие убийства!
Все продолжали молчать.
– Вернемся к вашим алиби. Мистер Закари, вы утверждаете, что были внизу, у себя в кабинете. Делали расчеты. Да?
Закари кивнул.
– Совершенно верно.
– Но вы не можете назвать никого, кто бы мог подтвердить это ваше показание, – продолжал инспектор. – А вы, мистер Тейлор и мисс Маллинз, вы, покинув эту комнату, значит, отправились на прогулку?
– Да, вдоль реки, – кивнул Рокки Тейлор.
– Но никого не видели во время прогулки и вас тоже никто не видел?
– – Можете иронизировать, но это сущая правда! – заявила Корнелия Маллинз и нервно откинула белокурую прядь со лба.
– Конечно, конечно. Скажите, а как давно, собственно, вы обручены?
– Обручены? Ах, вот вы о чем… Уже несколько лет.
– У меня на данный момент вроде бы все. Ах, да, чуть не забыл – никто без моего специального разрешения не должен покидать дом и прилегающую к нему территорию.
Они вышли из спальни в кабинет, и там инспектор знаком подозвал ожидающего его Джима Роджерса.
– Доктор Роджерс, – начал он, дождавшись, пока Велье закроет дверь. – Дежурный администратор сообщила мне, что сегодня днем некая мисс Портер. – мисс Никки Портер – разыскивала вас. Почему вы не сказали мне об этом?
– Я же не видел ее, – ответил Роджерс. – Когда вы допрашивали меня, я еще ничего об этом не знал; мисс Браун рассказала мне обо всем только в муниципалитете – я имею в виду сцену, которая разыгралась у Никки на квартире.
– Ага, – сказал инспектор Квин. – Ну что же, тогда вроде бы все.
И приказал Велье:
– Позовите мисс Норрис, пусть поднимется. Когда администратор вошла в комнату, она бросила боязливый взгляд на то, что лежало на носилках под простыней, и быстро отвела глаза.
– Мисс Норрис, скажите – когда та юная дама, которая хотела поговорить с доктором Роджерсом, снова покинула этот дом?
– Я не знаю, сэр. Я не видела, как она уходила.
– Вам не кажется странным, что она ушла, не поставив вас в известность об этом?
– Нет, сэр. Я часто отхожу со своего места. Меня все время зовут то туда, то сюда. И через некоторое время после того, как она пришла, меня позвала к себе миссис Браун.
Эллери Квин по-прежнему делал вид, что поглощен созерцанием пейзажа за окном, а сам следил за ходом допроса, не пропуская ни слова. Интересно, сколько еще отец намерен обсуждать эту тему?
– А что хотела от вас миссис Браун?
– Она сказала мне, что мистер Браун велел ему не мешать. Это ужасно, сэр. Мистера Брауна что – закололи?
– Нет. Кто-то перерезал ему горло ножом или еще чем-то острым.
Она ойкнула и отшатнулась. Затем взглянула на стол и немного подошла к нему.
– Его нет, – прошептала она. – Неужели это им?
– О чем вы?
– О ноже для разрезания бумаг.
– О каком ноже?
– Здесь, на столе, у мистера Брауна всегда лежал нож. Он вскрывал им конверты и пакеты, когда приходила почта.
– И как он выглядел, этот нож?
– Такой маленький и очень острый. Ручка отделана бриллиантами. Я думаю, старинной венецианской или флорентийской работы – что-то итальянское, словом. Может, он лежит в ящике стола?
– Его там нет, мисс Норрис. Спасибо вам большое, вы очень нам помогли.
– Велье! – сказал инспектор, когда девушка вышла, – спросите-ка миссис Браун, не вспомнит ли она что-нибудь об этом ножике для бумаг. Я имею в виду, не видела ли она его сегодня днем, когда тут все были в сборе. А потом позвоните в управление. Пусть объявят общий розыск мисс Никки Портер.
– Папа! – Эллери, глядевший в окно, повернулся к инспектору, едва сержант вышел.
– Посмотри-ка!
Инспектор подошел к окну и встал рядом с сыном. Метрах в двухстах от дома, у самой опушки леса, старый Амос усердна копал глубокую яму. Он уже был виден из нее только по пояс, но энергично продолжал свое занятие.
– Что там делает этот субъект? – удивленно спросил инспектор.
– Пойдем поглядим, – предложил Эллери.
– Давай сходим.
– Привет! Как вас зовут? – спросил инспектор, когда они остановились рядом с ямой.
Старик в лохмотьях даже не удостоил их взглядом. Одна лопата за другой вылетали из ямы, и куча земли рядом с ней постепенно росла. С плеча старика, громко захлопав крыльями, взлетел ворон, сел на клен по соседству и закаркал.
– Амос, – ответил, наконец, старик.
– Вы здесь работаете? – продолжал расспросы инспектор.
– Без труда не вытянешь и рыбки из пруда, – пробормотал Амос, не прекращая своего занятия.
– Карр, карр, – раздалось у них над головами.
– Это что, ваша живность?
– Джозеф – мой друг, мой единственный друг. Джозефом его звать.
Ком земли упал на ботинок Эллери. Из глины блеснуло что-то желтое. Он нагнулся и поднял осколок фарфоровой вазы.