«Да ты просто креолка!» — восхищается моим загаром сестра. «Ну, и дылда!» — делает комплимент старший брат. А папа не спускает меня с рук, как будто мне по-прежнему четыре года, как было, когда мы впервые увидели друг-друга после войны.
Я ДОМА!
“Лети, лети, лепесток, через запад на восток…»
Помните, какие желания загадала Люба, когда мы гадали на цветке цикория? Так вот: ровно через год в сентябре 1954 года мы Любкой жили в Киеве в одном доме, учились в одном классе и сидели на одной парте! Возможно Мальчик из фильма о Золушке сказал правду, и «дружба помогает нам делать настоящие чудеса!»
P.S
Но чтобы произошли эти удивительные события, мне, по законам той же сказочной истории, нужно было пережить много трудных испытаний.
В конце лета папа тяжело заболел. Почти год его лечили в столичной клинике. Мама сняла угол недалеко от больницы и оставалась с ним всё это время.
В служебную квартиру поселили других людей, а я целый год кочевала от одних папиных друзей к другим. Готовиться к выпускному экзамену в музыкальной школе без своего инструмента было нелегко. Приходилось искать свободные классы и учить любимый первый концерт Бетховена урывками.
Но зато, когда в наш город приехал молодой, но уже знаменитый пианист Святослав Рихтер, мне разрешили присутствовать на его выступлении. Он давал концерт в честь пожилой дамы — своей родственницы — в маленьком зале музыкального училища. Играл сонаты Бетховена. Меня представили ему как самую юную выпускницу. И он нашел время дать мне несколько серьёзных советов, которые касались особенностей исполнения до мажорного концерта.
В Евпатории я уже никогда не бывала. Лето перед 7 классом я провела с братом, четырьмя его знакомыми студентами и сестрой одного из них Галей в пансионате на берегу глубокого озера на холодных ключах. Это было волшебное время лодочных походов, ночных костров, песен Вертинского, стихов Блока и споров о предназначении человечества, философии и религии, загадках чёрных дыр и Тунгусского метеорита. Но главным было для меня страшное открытие того, что Сталин, которого мы в школе благодарили «за счастливое детство», тысячи хороших и честных людей, держал в специальных лагерях. Таких, какие были в Германии и о которых я читала в книге Ганса Фаллады. Я никак не могла понять, почему такое могло случиться в нашей стране.
И брат сказал:
— Ты же любишь Пушкина. Начни с него. Вспомни в «Онегине»:
Мы все глядим в Наполеоны,
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно:
Нам чувство дико и смешно.
А потом почитай Шварца. О Драконе. Не всё же тебе о «Коте в сапогах».
Я ощутила себя игрушкой, которая превратилась в живую девочку и шагнула со сцены кукольного театра беззаботного детства в человеческую жизнь. Это было лето 1954 года. И это была со-о-всем другая история.