– Выживших четверо, – сообщил капитан. – Они доставлены в районную больницу и находятся под охраной моих сотрудников. Допросить их сегодня вряд ли получится. Доктор сказал – может, завтра кого-то и можно будет… Но свидетелей много: как вертолет падал, полсела видело. И след от ракеты видели – его из заброшенного коровника пустили. Там и трубу от «Иглы» нашли…
– Как вы узнали о происшествии? – спросил прокурор.
– Глава сразу нам сообщил и сюда поехал с людьми на нескольких машинах. Хорошо, что тут первыми военные оказались. Они бандитов и распугали, те одного раненого дострелить успели, несколько автоматов забрали… А потом мы подъехали, раненых в больницу отвезли… Трупы не трогали – их там, повыше, много, где вертолет об землю ударился. Только многие сгорели. – Капитан махнул рукой на кучу пепла. – Кости там есть, черепа… Хотя мы особенно не копались…
Юсупов замолчал. Все выжидающе смотрели на него, ожидая продолжения. Капитан задумался, вспоминая, что мог упустить.
– Оружие, которое нашли, в отдел отвезли, опись составили… Вроде все. Только думаю: откуда эти шайтаны взялись? У нас их давно уничтожили… И надо же – опять, да еще с «Иглой»…
Милиционер снова замолчал.
– А дальше? – спросил Бордюгов. – Вы установили личности?
– Кого, свидетелей? – не понял капитан. – Говорю же – глава села лично звонил и люди его, он всех знает. Чего их устанавливать?!
– В вертолете кто был? – не выдержал контрразведчик. – Как фамилии раненых? Кто они такие, откуда?
– Этого я не знаю, – удивленно развел руками Юсупов. – Говорю же, без сознания они были – кто ранен, кто контужен, кто в шоке… Кому надо – операции сделали, спят под успокоительным. А откуда – так это же вы знать должны! Военные – не наше дело. Охрану мы выставили и здесь, и в больнице. Раненые в безопасности… Что еще? Документов при них не было, жетонов тоже… Да, вот я материал собрал, там все расписано: и рапорт, и объяснения сотрудников, и описи вещдоков…
Капитан достал из планшетки пачку схваченных скрепкой примятых листов бумаги, исписанных отнюдь не каллиграфическими почерками, протянул прокурору.
– Вы все правильно сделали, – успокоил милиционера Бордюгов. – Я вас попрошу, съездите с моим следователем к главе села, пусть он свидетелей допросит.
– Съездим, конечно! Во-о-о-он мой уазик, можем ехать, если я больше тут не нужен.
– Нам бы еще автокран. Погрузить в «Урал», что осталось.
– Пришлю, без проблем!
Когда Юсупов со следователем и двумя спеназовцами уже садились в машину, к ним подошел Бордюгов.
– У меня есть к вам еще одна просьба…
– Слушаю! – обернулся начальник райотдела.
– Проследите, чтобы раненые между собой не общались, пока мы их не допросим.
– Это еще зачем? – удивился Юсупов.
– Положено у нас так. Следственная бюрократия.
– Ну, раз положено, – кивнул капитан. – Сделаем!
На месте катастрофы комиссия работала долго. Следователи и оперативники контрразведки уже описали и отсняли на фото место происшествия и его окрестности, допросили свидетелей, сообщили по радиосвязи в Ханкалу номера изъятых автоматов… А авиационные специалисты все еще продолжали копаться в куче пепла, откуда извлекли несколько черепов и костей скелетов.
– Это все, что от тел осталось? – спросил Бордюгов у начальника авиации, когда тот наблюдал, как прибывший автокран грузит в кузов «Урала» обгоревший двигатель.
– Как обычно, – покачал головой Бронеславов. – Да и что тут может остаться?! Дюраль жарким пламенем горит, там тысячи градусов… Хорошо, что в САРПП мощная противоогневая защита… Лишь бы найти…
– Что это такое?
– Система автоматической регистрации параметров полета. «Черный ящик», по-вашему.
– Есть! – донеслось в этот момент со стороны авиаспециалистов, возившихся в пожарище.
Чумазый инженер осторожно поднял из пепелища обгоревший ящик.
– Хорошо! – ответил Бронеславов. – Наберите пепла, чтоб в гробы положить, да будем сворачиваться. Здесь больше делать нечего.