— Как вы себя чувствуете? — спрашивает.
— Почему-то очень спать хочется, — говорю.
— Спите, спите, — говорит, — это всегда бывает при большой потере крови.
С этими словами он куда-то уходит. Видно, кому-то докладывает: пока, мол, ничего сделать не могу, пациент контролирует обстановку.
Не знаю, что ему там сказали, но он снова приходит и снова смотрит на меня, но я замер — как будто сплю. Он снова садится на свой стул, кладет голову на подоконник и фантазирует храп. Ну, думаю, такие номера мы не кушаем. Я держу себя в руках, а он храпит, чтобы я бдительность потерял. И так до самого утра.
Рано утром вдруг под окном больницы слышу голос жены. Я вскакиваю с постели, а этот убийца в белом халате тоже вскакивает и наперерез.
— Сейчас же ложитесь! — кричит.
Я ударом левой отбрасываю его в угол, распахиваю окно и кричу:
— Я жив-здоров! Езжайте на похороны бабушки! От моего имени тоже поплачьте над гробом! Друзьям моим передайте, где я лежу! Подробности после похорон!
Жена плачет.
— Мы, — говорит, — всю ночь тебя ищем, все морги, все милиции обзвонили.
— Нашли, — говорю, — куда звонить. Езжайте, только друзей предупредите!
А этот, в белом халате, уже очухался и тащит меня от окна. Но я теперь не сопротивляюсь. Сам ложусь.
— Как вам не стыдно, — говорит, — вы меня ударили, а я всю ночь здесь над вами глаз не смыкаю.
— Извините, — говорю, — но я в первый раз слышу, чтобы человек храпел с открытыми глазами.
Часа через два приходят друзья. Приносят цветы, хачапури, курицы, как будто дело в кушанье. Мои друзья, наши, местные ребята, быстро нашли общий язык и с главврачом, и с лечащим врачом. Теперь уже уверен — никто не тронет.
Еще два дня лежу, чувствую себя прекрасно, и что интересно — температура все время тридцать шесть и шесть. Приезжает жена, рассказывает, что бабушку похоронили с почетом, все как положено по нашим обычаям.
Через день приходит один из моих близких друзей и говорит:
— Адгур, я все узнал. Тебе шьют вооруженное нападение на работников милиции — хотят тебе вышку дать. Но ты не мандражь — друзья от Мухуса до Москвы на ноги поставлены. Первым делом надо выиграть время, чтобы ты как можно дольше лежал в больнице. Отсюда тебя не возьмут. И хватит всем трепаться про свою нормальную температуру. С сегодняшнего дня у тебя тяжелые осложнения. Лечащего я уже купил. На сорок пять дней оставляют тебя в больнице. А там посмотрим. В Москве уже наняли тебе крепкого адвоката. Местного нельзя, потому что все куплены.
Вскоре приезжает московский адвокат, приходит с моим другом в больницу, и я ему все как было рассказываю.
— Не бойся, — говорит, — Адгур, я еще не таких китов гарпунил, как ваша милиция. Но и ты за ношение оружия получишь полтора года.
— А это нельзя, — говорю, — провести как национальный обычай?
— Нет, — говорит, — нельзя. Я всегда заранее говорю, что могу сделать, потому мне и платят такой большой гонорар.
— Что ты торгуешься, — говорит мой товарищ, — тебе вышка грозит, а полтора года что такое?
— Тем более, — говорит адвокат, — фактически просидишь год, если будешь себя хорошо вести. И это на нас работает, что ты был на Кубе во время карибского кризиса как отличник боевой подготовки.
И вот приходит время. Я выхожу из больницы. Через неделю должен быть мой суд. И вдруг приходит мой товарищ, связанный с Верховным судом. У меня там тоже своя разведка.
— Адгур, — говорит, — дело плохо. Они хотят завтра в два часа дня провести внезапный суд и дать тебе местного адвоката.
— Как, местного адвоката? — говорю. — Я дам отвод такому суду!
— Нет, — говорит товарищ, — они как раз этого ждут. Если ты даешь отвод, тебя возьмут под стражу как особо опасного преступника. Чтобы отсечь тебя от друзей. Поэтому отвод давать нельзя, а надо срочно за эту ночь вызвать твоего адвоката из Москвы. Но позвони сначала в Аэрофлот, кажется, вечерние рейсы самолетов из Москвы отменили.
— Они что, — говорю, — уже Аэрофлот тоже купили?
— Точно не знаю, — говорит, — может, купили, а может, рейсы отменили, потому что не сезон, пассажиров мало.
В самом деле, звоню в наш Аэрофлот: вечерние рейсы отменены. Ладно, думаю, попробуем через Адлер. Звоню в Адлер и спрашиваю насчет вечерних рейсов.
— Пожалуйста, — говорят, — сколько хотите.
Звоню своему адвокату в Москву. Но телефон заказываю не я. Товарищ заказывает, а я уже потом беру трубку На телефонной станции тоже все куплено.
— Вы, — говорит мой адвокат, — правильное решение приняли. Срочно вылетаю, встречайте в Адлере.