Клиент заехал за мной на следующее утро ровно в десять. Когда я вышла из подъезда, он курил возле машины. Он оказался мужчиной около сорока, с темными гладкими волосами и зелеными глазами, каких я прежде не видела. Одет он был просто, на мой взгляд небрежно- невыглаженная клетчатая рубашка на выпуск, темные джинсы, приобретшие от времени желтоватый оттенок и кеды, когда-то бывшие белыми, а теперь сероватые. Я подошла ближе и представилась. Он окинул меня внимательным взглядом и сказал:
- Евгений Малинин, приятно познакомиться.
Он положил мой чемодан в багажник машины, открыл передо мной переднюю дверцу, загрузился сам, и мы поехали.
По дороге он рассказывал мне о своей матери, за которой мне предстояло ухаживать. Малинин назвал ее точный диагноз, кратко описал медицинские процедуры, которые мне предстояло взять на себя, сказал, что обычно заезжает пару раз в неделю, в зависимости от своей занятости по работе. И предупредил о том, что характер у матери тяжелый, поэтому он и платит такие деньги. Я сказала, что мне не привыкать к подобным трудностям. За время работы в ассоциации у меня бывали клиенты с прескверным характером, и я успела научиться общению с ними. Он удовлетворенно кивнул и остальную дорогу мы проделали в молчании.
Спустя почти сорок минут мы добрались до домов в старом квартале.
Квартира, в которой мне предстояло жить и работать, расположилась на втором этаже и выходила окнами во двор. Дверь нам открыла девушка примерно моего возраста- приходящая сиделка, и, как только мы переступили порог квартиры, что-то шепнула клиенту и поспешно удалилась. Я не обратила внимания на это бегство, больше занятая мыслями о том, где находится ближайший магазин, и надо ли мне будет закупать продукты. Словно услышав мои мысли, клиент сказал:
- Продукты для мамы покупаю я и привожу в понедельник и четверг. Если Вам будет удобнее получать их в другие дни, просто скажите мне об этом.
Я кивнула, и мы направились в зал. После моей съемной комнатушки на окраине, эта квартира показалась мне огромной. Длинный коридор, в котором явно давно не наводили чистоту, погряз в пыли и пропах нафталином, на длинных стеллажах вдоль стен стояли старинные книги, ковровая дорожка, вероятно, не выбивалась годами. Свет в коридоре был приглушенным, и от этого он казался еще больше. Миновав его, мы оказались в гостиной. Здесь было также темно- большие окна занавешивали плотными шторами, сквозь которые практически не проникало солнце. На столике возле дивана небрежной стопкой лежали глянцевые журналы, несколько книг и горка лекарств. А на диване сидела хозяйка квартиры… Она была болезненно худой, но сидела прямо, как царица, держа на коленях руки, больше похожие на птичьи лапы. Длинные тонкие пальцы были сплошь унизаны тяжелыми перстнями, а ногти красивой миндалевидной формы окрашены темно-бордовым лаком. Седые волосы были уложены в ракушку на затылке, несколько прядей выбивались из прически и серебристыми нитями спадали на атласный халат изумрудно-зеленого цвета. Лицо было покрыто толстым слоем белесой пудры, губы, не обведенные контуром, тоже скрывались под пудровым слоем. И глаза- такие же зеленые, как у ее сына, но уже подернутые пеленой, с темными широкими зрачками. Она смотрела прямо на меня, и создавалось ощущение, что она видит меня насквозь.
- Знакомьтесь, это Агата Аркадьевна, моя мама. – представил меня Малинин.
- Саша.- сказала я и мой голос в стенах этой квартиры показался мне чужим и тихим.
- Приятно познакомиться.- сказала Агата Аркадьевна. Голос у нее был глубокий, грудной, совершенно не подходящий к ее почти прозрачной внешности. Она протянула мне руку с перстнями, и я неумело ее пожала.
- Мама, я покажу Саше ее комнату.
Агата Аркадьевна снисходительно кивнула, и я пошла вслед за Малининым. Комната, которую мне выделили, была одной из двух спален. Обставлена она была весьма скромно- кровать, столик , узкий шкаф-пенал и несколько цветов на окнах. Единственным, что выделялось из общей аскетичной обстановки, были часы- старинные, напольные, в деревянном коробе с золотистым циферблатом и тяжелым маятником. Они стояли напротив двери и мерно отбивали секунды. Еще одной занятной деталью оказалась сама дверь- дверь в гостиную была тонкой, со стеклянной вставкой, эта же была тяжелой, сплошной и закрывалась на две защелки. Малинин проследил за моим взглядом, но прокомментировал только часы: