Но привлек моё внимание не стол, а видный с моего места узкий проем, ведущий в глубину горы. Почему я решил, что вглубь? Потому что этот проем находился ровно напротив двери, наглухо закрывающей вход в пещеру в самом углу пещеры, рядом с печью. Возле четвёртой стены, полукруглой, стояла пара довольно массивных сундуков, а еще внушительной горкой были сложены все мои вещи и подарки, которые я вёз с собой в деревню. Почему-то при виде этих вещей я особой радости не испытал, но зато задумался, как сюда доставлялись эти даже на вид тяжёлые сундуки. Находимся мы, как я понимаю, вдали от каких-либо поселений, вот и интересно мне, как их сюда притащили, тем более что, по словам Прокофьевича, об этом месте никто не знает.
За этим осмотром окружающей меня обстановки я на время выпал из беседы и даже вздрогнул, когда Прокопьевич возмущенно спросил:
— Ты меня вообще слушаешь?
— Извини, Прокофьевич, задумался слегка.
— Вспоминаешь, что случилось? Не переживай, жив остался — и хорошо. Самолеты у тебя ещё будут, а жизнь, она только одна.
Чуть не ляпнул в ответ, что это спорное утверждение, с трудом сдержался. Вместо этого только кивнул, хотя как раз о произошедшем я как раз-таки и не думал. Только сейчас, когда Прокофьевич заговорил о самолете, на меня нахлынули воспоминания.
Когда двигатель прекратил работать, я только чудом не впал в панику. Всё-таки садиться посреди заросших лесом гор было негде, а это практически верная смерть. Пытаясь сообразить, как выкрутиться из этой ситуации, я тянул над лесом, стараясь высмотреть хоть какое-то открытое пространство, и молил при этом бога, чтобы самолёт не вспыхнул как ветка в костре, ведь в кабине все сильнее пахло гарью. Крутя головой во все стороны, я краем глаза заметил чуть в стороне отблеск воды и сразу же чуть довернул туда нос самолёта. Пара секунд, и я нашёл место, где теоретически можно было сесть. Конечно, будь самолёт в порядке, наверное, я и под дулом пистолета не решился бы здесь садиться, но сейчас других вариантов просто не было.
Блеснувшая вода оказалась небольшим ручьем, который протекал между двух заросших лесом склонов. Главное, что берега этого ручья образовывали неширокое, свободное от растительности пространство, которое появилось, скорее всего, из-за половодьев. Естественно, берега этого ручья были просто усыпаны валунами разного размера, и садиться туда было, наверное, даже опаснее, чем на тот же лес. Но я и не собирался садиться именно там, потому что мне повезло — я высмотрел ещё одно русло, свободное от растительности, которое под небольшим углом отходило в сторону от ручья, как бы чуть вверх по склону. В этом русле не было ни больших камней, ни воды. Скорее всего, там вода появлялась только во время дождей, и сейчас оно было похоже на не особо широкое свободное от больших валунов корыто. Вот в это корыто я и решил садиться, притом вверх по склону, благо угол подъема в том месте, которое я выбрал для себя, был совсем небольшим.
Можно сказать, что моя затея была авантюрой чистой воды, ведь мне нужно было рассчитать все так, чтобы уместить всю свою посадку в пару десятков метров до пусть и плавного, но поворота русла, где с одной стороны торчал огромный валун, столкновение с которым ни к чему хорошему не приведёт. Рассказывать обо всем этом можно очень долго и кажется странным, что этот полёт, считай, без двигателя был таким коротким, а в голове столько всего промелькнуло. Но человек, наверное, так устроен, что в стрессовой ситуации организм у него мобилизуется и работает в каком-то запредельном режиме. Так произошло и со мной. Мысли в голове пролетали со скоростью молний, мозг подобно компьютеру обрабатывал нереальные объёмы информации, а тело выполняло его команды будто робот: четко, выверено и безошибочно. Плохо, что скорость для посадки была великовата, а высота полёта к этому моменту уже не позволяла совершать какие-то маневры, и на посадку надо было заходить сходу, без подготовки. Единственное, что я ещё смог сделать — это изобразить до начала этого аттракциона что-то вроде небольшой горки, чтобы хоть как-то сбросить скорость. Тем не менее, я притер самолет к земле ровно там, где хотел, и его соприкосновение с землёй сопровождалось звуком неприятного треска растительности по бокам. Всё-таки крылья самыми кончиками зацепили растущий по бокам кустарник, хорошо хоть, что задело одновременно с обеих сторон, и самолёт из-за этого не развернуло, даже наоборот это помогло немного погасить скорость. В целом все прошло более-менее благополучно, несмотря даже на то, что уже перед самой остановкой подломилась стойка шасси.