Конечно, уже тогда я начал болеть. Отсутствие полноценного сна стало обыденностью, и я с трудом переносил светлое время суток. Я щурился в знойную даль, наблюдая, как глубокие охристые тени сгорают на суровых равнинах, и чувствовал, как на меня накатывала тошнота. Временами я поднимал руку вверх, наблюдая за дрожью. Они говорили мне, что еда и вода, которым я так наслаждался, были очищены, но я задавался вопросом, насколько они были осторожны.
К тому времени, когда Видера пришла за мной для короткой поездки в сам Баал, я уже начал беспокоиться.
— Ты неважно выглядишь, — сказала она мне, нахмурившись.
— Может просто пустотная простуда, — предположил я, выпив еще пару таблеток противорвотного.
— Уже что-нибудь написал?
Вообще-то, да. В середине холодных ночей, в моей маленькой комнате, я писал о том, что видел и о чем говорил.
— Но у меня еще нет названия.
— Оно всегда в последнюю очередь, не так ли?
— Не всегда. Мне просто нужно подходящее.
Вскоре после этого мы уехали. Все это время она занималась графиками, налаживала контакты, работала над новыми проектами, следила за тем, чтобы ее имя было известно во всех нужных местах. Всякий раз, когда мы встречали сотрудников легиона, они знали и явно уважали ее. Они говорили о делах крестового похода. Они смотрели на меня так, словно из пустыни притащилось что-то жалкое, нуждающееся в дезинфекции.
Мы спускались в самое сердце системы. Я давно знал, что мне никогда не разрешат ступить на вторую луну, но сама планета была почти так же строго оцеплена, на ней не осталось никаких сооружений, кроме знаменитой крепости Аркс Ангелика, одной из действительно великих цитаделей Империума. Чтобы добраться туда, мы взяли хорошо вооруженное судно, на котором служили исключительно слуги легиона и на корпусе которого красовался кроваво-красный крылатый знак Девятого. Во время короткого перехода нас сопровождали космодесантники, молчаливые чудовища, чья броня тихо рычала при каждом угрожающем движении. Я все еще не привык к ауре страха, которую они создавали, даже когда просто стояли на месте. Они носили шлемы, их прекрасные боевые пластины сверкали, а длинные мечи и болтеры были наготове. Я держался от них как можно дальше, с болью осознавая, что столкнуть со многими другими, когда мы достигнем места назначения.
Затем отсек загерметизировался, мы набрали высоту и болтались в пустоте, прежде чем двигатели вдавили нас в наши ремни, и обзорные экраны заполнились новым адом повторного входа. Бросив мимолетный взгляд на планету внизу я увидел еще более мрачный вид, чем на Баал Примус: огромные участки абсолютной непрерывной пустыни, красного, желтого и синего цвета, верхние слои атмосферы мерцали странными огнями, которые были либо погодными станциями, с которыми я никогда раньше не сталкивали, либо чем-то более опасным, оставшихся с плохих старых времени. Даже с такой высоты, пустыня казалась огромной — словно холст, очищенный от деталей.
Я увидел нашу цель как раз перед тем, как пламя при входе в атмосферу скрыло ее из виду. Это был вулкан, или, возможно, два вулкана, смешавшиеся и разросшиеся, гигантская ступенчатая масса потрескавшейся и потемневшей породы, поднимающаяся из изломанных равнин цвета ржавчины. И все же это не мог быть вулкан — он не извергался. Возможно, он потух, или его магматические камеры осушены и закупорены, и осталась только его окостеневшая груда, которую можно отстраивать, переделывать и поднимать выше. Я прищурился, прижавшись лицом к бронестеклу, и увидел, что вокруг кишит строительная техника, ползают землеройные машины, а к парящим стенам поднимаются клубы пыли.
— Как долго они строят? — спросил я.
— Более ста лет, — спокойно ответила Видера, не утруждая себя поисками. — И будут строить еще сто.
Турбулентность усилилась, и я откинулся назад. Спуск к посадочным площадкам был пугающим, неровным и тряским из-за сокрушительной гравитации Баала. Я уже надел атмосферный костюм, и принял еще больше таблеток, но еще до того, как м коснулись земли, я почувствовал, как затекли мои конечности.
Когда двери корабля открылись, и я снова встал на ноги, я пошатнулся от сильного удара. Мне казалось, что я постарел на десяток лет, просто ковыляя по трапу. Я вспомнил, что сказала Видера — он не уважает слабость — и я постарался держать себя в руках.
Как только я оказался снаружи, следующим, что поразило меня, стала жара. Я сразу же начал потеть в своем костюме. Мы спустились недалеко от вершины Аркс Ангелика, окруженной избитыми земляными валами. Вдалеке в бледно-розовом небе поднимались башни из полированного гранита, они мерцали так, словно находились под водой. Крепость оказалась гораздо больше, чем я предполагал, смотря на нее во время спуска: не столько как отдельное сооружение, а как гигантский бронированный мегаполис, высеченный из вулканической породы и инкрустированный переплетающимися кругами парапетов, шпилей и орудийных башен. Мы находились внутри южной стены кальдеры, а дальше на север простирались большое количество зданий.