Услышав про дружинников, санитары из терапии на своих стульях чуть не по стойке смирно застыли. Оказывается, так даже сидя можно сделать.
Только Коромыслову было всё сейчас безразлично. Он себе из графинчика налил и опять в одно рыло выпил.
— Хорошо пошла.
Мишка занюхал водку рукавом, хотя на столе закуски ещё было море.
— Миш, уходим? — я кивнул в сторону выхода.
— Погоди, сейчас ещё одну спою. «Тумбу».
Парни из терапевтического отделения со стульев на пол сползать начали.
Я про эту песню опять же ничего слыхом не слыхивал, но видя их реакцию сделал определенное предположение.
— Типа окаянного таракана?
Это был задан мною вопрос одному из терапевтических санитаров.
— Хуже. Одни сплошные картинки.
В голосе парня сквозила беспросветная грусть. Он уже прощался со своим, пока не полученным, членским комсомольским билетом.
Второй сотрудник терапевтического отделения молчал.
Понятно, молчание — знак согласия. Всё, что он думал о своем недалеком будущем, было у него на лице написано.
— Миш, пошли. Парней не будем подводить.
Коромыслов мои слова мимо ушей пропустил. Сейчас ему уже было всё безразлично.
— На степановских горах, тумба-тумба...
На эстраду Мишка решил больше не подниматься, а прямо сидя за столом песню исполнить. Билетик на ресторанную развлекательную программу он приобрел — пусть теперь отрабатывают индивидуальные предприниматели от сферы культуры. Им трудовая копейка плачена.
— Мужики, уходите.
На завзала смотреть было больно.
— Мы за переходящее знамя победителей в социалистическом соревновании боремся...
Последняя фраза по всей вероятности должна была нам что-то объяснить. Ну, почему мы должны были покинуть зал ресторана до прихода дружинников. Их встреча с нами каким-то образом отодвигала получение коллективом ресторана переходящего знамени.
Мишка тем временем пел.
— Он не курит и не пьет, тумба-тумба.
Только девушек...
На «девушках», именно на этом красивом и возвышенном слове, в зал ресторана вошли трое мужчин с красными повязками на правых рукавах.
Причину своего вызова в заведение они определили сразу. Переглянулись и в сторону нашего столика зашагали.
Мишка солировал, а зал слушал его затаив дыхание.
— Почему хулиганите? — самый молодой из пришедших тронул Коромыслова за плечо.
— Кто хулиганит? — Мишка прекратил петь и поднял глаза на говорившего.
— Вы. — дружинник свёл брови.
— Мы? — Мишка перевёл взгляд на меня. — Ни в одном глазу.
Почему именно так он выразился, для всех было загадкой.
— Сигнал к нам поступил, — присоединился к диалогу второй дружинник.
— Сигнал? От кого? Кто сигналил?
Коромыслов поднялся из-за стола. Потёр своей пятерней щёку.
Сознаваться в подаче сигнала в опорный пункт никто не спешил.
— Вот, это вам из какого-то другого места звонили. — Мишка ткнул пальцем в сторону окна. — Туда и идите.
Старший из пришедших, комплекции почти как у Коромыслова, с Мишки взгляд не сводил. В глазах его веселинки сейчас так и скакали. Когда он к столу подходил — их не было.
— Мишка? Коромыслов? — наконец произнёс он совсем негромко, как бы ещё не веря себе.
Недавний певец на полуслове замолк. Ручищей своей отодвинул в сторону младшего дружинника и к говорящему шаг сделал. Внимательно вгляделся в его лицо и... перекрестился.
— Свят, свят...
— Я это, Миша, я. Не покойник оживший...
— Ванька!!! — взревело наше пьяное чудище и ещё шаг сделало к человеку с красной повязкой.
— Ванька... Живой...
В этот самый момент события сделали ещё один неожиданный поворот.
Глава 17
Глава 17 Тут шажок, здесь шажок...
Завзала в ресторане случайные люди не становятся.
Тут надо уметь правильно разные ситуации разруливать. Причем, с людьми, принявшими на грудь жидкости изменяющие восприятие окружающей действительности.
— Такая встреча! Такая встреча! Пойдемте, пойдемте со мной. Что мы тут в общем-то зале...
Завзала вежливо, но твёрдо, направил в нужную сторону траекторию движения Коромыслова и его неожиданно восставшего из мертвых товарища. Мы все за ними следовали.
— Ванька! Живой! — всё повторял и повторял Михаил, никак он не мог поверить в такую встречу.
— Живой, живой. Что мне сделается, — отговаривался дружинник.
Работник ресторана распахнул неприметную дверь и мы оказались в довольно просторной комнате. Посреди неё стоял стол, уже сервированный алкоголем и закусками.