«Точно — нашли! А где я буду искать?»
Достал листочек, который ему дала Анна в Первомайске, прочитал: «3-й Индустриальный переулок, дом 2, кв. 5». Аккуратно свернул бумажку, бережно положил в карман куртки и с уверенностью подумал: «Наверняка опоздал, дома ее точно нет. Но проверить надо».
14
Над краем огромного снежного поля вставал яркий, леденящий рассвет. Мороз пронизывал до дрожи. И шел по полю, в сторону рассвета, Алексей — босой и в белой рубахе. Шел медленно, будто через силу, и за ним не оставалось следов. Анна стронулась с места, пытаясь пойти за ним, но Алексей обернулся и предостерегающе поднял руку — не ходи! Сам же ускорил шаги и быстро стал исчезать, растворяясь в алой кипени.
Куда, почему он уходит?
Анна хотела закричать ему вслед, но голос ее покинул, и она онемела, лишь увидела: там, где прошел Алексей, проявились его следы. Они четко обозначились на сияющем снеге и стали наполняться кровью — доверху, всклень. Анна опустилась на колени, протянула руку к первому следу и ощутила пальцами, что кровь не остыла, что она — теплая.
Отдернулась, распахнула глаза и едва не закричала от страха, сжимаясь в комок — огромная, лоснящаяся собака, наклонив лобастую, как у теленка, голову, лизала ей руку. Широкий язык был шершавым и теплым. Сама Анна лежала на ковровой дорожке, руку перехватывала толстая матерчатая лента, завязанной на запястье хитрым узлом. Другой конец этой ленты, затянутый таким же узлом, был захлестнут за изгиб трубы отопления.
Собака подняла морду вверх, подбирая язык, и скосила карий глаз с красными прожилками на белках. Выгнулась, зевнула и отошла чуть в сторону, улеглась на пол, выставила перед собой толстые, крепкие лапы. «Это какой же она породы?» — подумала Анна и удивилась, что подумала сейчас именно об этом. Приподнялась на локте и огляделась. В маленькой комнате, оклеенной зелеными обоями, не имелось никакой мебели, как не имелось и окон. Под потолком тускло светилась лампочка в пластмассовом колпаке и нельзя было понять — утро сейчас, вечер, день или ночь.
Анну привезли сюда те же самые парни, которые засунули ее в микроавтобус. Привели в эту комнату, сноровисто привязали матерчатой лентой к трубе, проверили на прочность узлы и ушли, ничего не сказав и даже не оглянувшись. Она осталась сидеть на полу, на ковровой дорожке, пыталась понять, что с ней произошло и что ей нужно будет делать, что говорить, но ни одной толковой мысли на ум не приходило, будто парень, равнодушно ударивший ее в микроавтобусе, вышиб из головы все мысли, оставив лишь пугающую пустоту. Сколько она здесь просидела, Анна не знала, наверное, все-таки долго, если сморилась в сон, который так ее напутал. Сейчас, заново переживая этот сон, она испытывала только страх.
Что теперь будет?
Собака, словно ее толкнули, резко вскочила и, цокая по линолеуму когтями, подбежала к двери, которая широко открылась, и в комнату вошел мужчина. В легкой, аккуратной куртке, в брюках, выглаженных так старательно, что о стрелки можно было обрезаться, с невыразительным, незапоминающимся лицом, осторожный в движениях он показался клерком средней руки, которых появилось в последнее время так много и так они были друг на друга похожи, будто их штамповали на одном станке.
Аккуратно поддернув брюки, мужчина присел на корточки перед Анной и неожиданно, цепко и больно ухватил ее за подбородок, негромко сказал:
— В глаза надо смотреть, девушка, в глаза. Тебя не учили хорошим манерам в детстве?
Был он чисто выбрит, пахло от него дорогим парфюмом, и казалось, что от такого аккуратного человека не может исходить угроза, но глаза его смотрели так бесстрастно-холодно и властно, что невольно хотелось отвести взгляд.
Анна вздрогнула и передернула плечами.
— Не бойся, бить тебя не будут. А что губку чуть повредили — просим прощения, издержки производства. Случается, что подчиненные нарушают приказы начальства, увы, случается. Ты ведь тоже инструкцию начальства нарушила, взяла и унесла папочку из архива, нехорошо поступила, нехорошо. Я бы тебя за такую вольность без выходного пособия уволил. Ну, да ладно, меры дисциплинарного воздействия мы сейчас обсуждать не будем. Вопрос простой — где эта папочка, где все бумажки, которые Богатырев собрал? Куда ты их спрятала? Будем говорить? Ты нам расскажешь, мы тебя посадим в машинку отвезем домой, еще и денежек дадим — и расстанемся. Нравится такой расклад?
Анна пыталась, отвернуться, но сильные пальцы крепко держали за подбородок — не вырваться.
— Дайте мне пить, я очень пить хочу.
— Желание дамы — закон для джентльмена. И напоим, и накормим, надо будет, и цветы подарим. Давай, поднимайся, — Ухватил Анну за руку, помог подняться, быстро, ловко развязал тугой узел, отбросил матерчатую ленту, и собака неожиданно гавкнула, раскатисто и гулко, словно была недовольна. — А ты молчи, тебя не спрашивают, сиди и не тявкай. Прошу…