— Знаешь, я все эти дни думаю, — Ит сел в кресло рядом с рабочим столом, пристроил чашку на подлокотник. — Этот вопрос… чего хотим мы сами… он ведь принципиально важный на самом деле. Потому что он определяет нас. Не теория, не выкладки, а он. Теория и выкладки, безусловно, тоже важны, там важно всё, от шестиминутной задержки в локациях, которая была на первом этапе, до комбинации компонентов Стрелка, но сейчас, в этот момент — важен именно этот вопрос.
— Понимаю, — кивнул Скрипач. — Да, ты прав, так и есть. И… знаешь, я тоже думал об этом всём, и рестарта я не хочу. Ни исправления этой сигнатуры, ни гипотетической новой — не хочу. Ни под каким видом.
— Я тоже, — согласился Ит. — Только я очень долго не мог понять, почему. А сейчас, кажется, понял.
— И почему же?
— Люди, — просто ответил Ит. — Стрелок… это беспощадная тварь не щадит никого. Мы это знаем. Жертвой системы становятся мириады разумных, и миры, подобные этому… как бы сказать… Даже сейчас, здесь, всё равно есть — люди. Нормальные люди, которых невозможно обмануть или оболванить. Люди, у которых есть потенциал, и то, что некоторые называют божьим даром. Четные люди, смелые люди, добрые люди. Люди, у которых есть совесть, и которые никогда не сумеют принять происходящее, и согласиться с ним. Которые с ужасом смотрят на это, и не понимают, искренне не понимают, почему ещё пять лет назад всё было относительно хорошо, а теперь стало — вот так. А как ты думаешь, в мирах, через которые проходил Стрелок, и которым потом было суждено кануть в небытие, их не было, этих людей? Или не людей, других разумных? Да это и неважно, раса не имеет значения. И это только миры с интеграциями «наблюдателей» и «принцесс». А другие? Вариантов расчетов того же Адоная несколько, потому что ни у Берты с командой, ни у Ри не было, да и не могло быть всей информации, и Адонай не мог получить всех вводных, но… даже в моделях были те самые цифры с двадцатью четырьмя нулями, о которых мы тогда говорили.
— Были, конечно, — покивал Скрипач. — На счет людей ты прав, здесь они тоже есть, их немало. Они даже в несчастных группах по домам и дворам встречаются, эти честные, умные, и принципиальные, что уж говорить про что-то более серьезное. Да, верно.
— Но это ещё не всё, — Ит отпил кофе, и снова поставил чашку на подлокотник. — Контроль, рыжий. Вот как ты считаешь, эта пытка Контролем, которая была в нашей части Сферы, это вообще правильно? Да, экипажи более эффективны… вроде бы, на первый взгляд… но, думаю, если выстроить прогрессию, всё окажется не так однозначно. Почему у наших экипажей, к примеру, есть сетевые поражения и изменения тел, вне зависимости от расы, а у той же Лийги, которую мы обследовали перед геронто и пластикой, их не оказалось? А? Да потому что о ней заботились, осознавая её ценность. А сейчас… сейчас он собирается сделать — что⁈ Запихнуть нас, по всей видимости, в мясорубку, и, может быть, он всё-таки рискнет залезть в неё сам. Я понял, почему здесь Контроль. Потому что он подкинул им идею этой мясорубки, доказав, что она более эффективна. Как думаешь, я прав?
— Не уверено, но, возможно, отчасти да, прав, — Скрипач нахмурился. — Не факт, что он предложил им это в той форме, о которой ты сказал, но… ммм… какую-то идею он им закинул. И они согласились. Но они не могли не проверить.
— Результат проверки зависит от формы постановки задачи, — напомнил Ит. — А он, поверь, такие задачи формировать ой как умеет. Он же для них «свой». В отличие от нас. И он подкинул им какую-то шикарную конфету. Он вообще раздает очень много конфет, думаю, ты заметил.
— Угу. Конфет. С начинкой из пургена, — язвительно сказал Скрипач. — Так что на счет желания?
— Понимаешь, рыжий, в самой конструкции Стрелка есть некий нюанс, который вызывает очень много вопросов, — осторожно начал Ит. — Подумай сам. Откуда в объекте, который, по идее, должен быть конструктивным, столько деструктурирующих моментов? Стрелок от и до построен на крови. На боли и горе. Почему? Это наименьшее из возможных зол, или нечто иное, как думаешь?
— Не знаю, — Скрипач потёр переносицу. — Слушай, мне это почему-то не приходило в голову, а зря.
— Почему именно не приходило, ты понял? — спросил Ит.