— Задержался я, сынок, на работу пора. Как погода установится, так обратно.
Санька помрачнел.
— Оставайся с нами, папа, — просил он тоскливо. — Без тебя плохо. Разве ты задержался? — И Санька растопырил на руках пальцы. — Видишь, и десяти дней не прошло. — У мальчишки на глазах навернулись слезы.
— Ну-ну. Ты ведь теперь настоящий мужчина.
— Конечно, настоящий, — согласился Саня и, чтобы подтвердить, прорычал: «Р-р-р». Но на этот раз вышло невесело.
— Я бы тебя взял с собой, — продолжал отец. — Но кому же тогда здесь за нашими женщинами смотреть — за Натальей, за матерью?
— Да-да, — помотал согласно головой Саня: кроме него, действительно, больше некому.
Санька несколько раз выбегал на улицу и радовался, что пуржило — он не хотел ясной погоды. Устроился возле отца, который задумчиво разглядывал мамину фотографию, и тоже стал на нее смотреть.
«Сейчас ветер утихнет, — подумал Саня, — отец сразу и улетит: самолет-то в поселке». — И мальчишка опять шмыгнул за дверь.
Мать в этот день находилась в своей конторе. Склонившись над диаграммой, что-то высчитывала. Вдруг ей почудился ребячий плач. Но взвизгнул ветер — и все унес. По замерзшему окну хлестала пурга, через стекло ничего не видно. Накинув полушубок, она выглянула на улицу.
Нигде ни души. Между домами ходили снежные вихревые столбы. Женщина вернулась, но крик продолжал звенеть в ушах. Не выдержав, снова оделась — и домой.
Ветер слепил глаза. Она сбивалась с переметенной дорожки, проваливаясь то одной, то другой ногой в рыхлые обочины. Опять донесся крик, теперь близкий, но приглушенный. Метнулась навстречу — и увидела торчащую из снега рыжую шапку.
— Саня! — обомлела она и подхватила сына.
Малыш уже не мог плакать, только всхлипывал.
— Пойдем, пойдем скорее! Разве можно гулять в такую погоду?
— Я не гулять, я за тобой, — ответил Саня. — Папа улетает.
Сделали несколько шагов — из пурги вынырнул человек, весь заснеженный.
— Вот вы где! А я уже весь поселок обегал…
Санька забыл про слезы. Он был страшно обрадован, что его сразу нашли и мать, и отец. Уцепился за обоих, приговаривая:
— Я вас никуда не пущу, ни папу, ни маму. Всегда вместе будем.
Петропавловск-Камчатский — Курск.
1964–1968 гг.
