— У нас в Грозном вышек, вышек! Как здесь деревьев. Из каждой нефть идет по трубам… Дома и газ, и горячая вода, а свет горит всегда, не как в Медвенке — только до десяти часов.
Анелькут уставился Наташе в рот: девочка говорила так быстро, что он наполовину не понимал. А та рассказывала о Москве, о метро, о паровозах, обо всем, о чем Анелькут только слыхал или знал по книжкам: на материке он ни разу не был. И вообще нище не был, кроме тундры и Медвенки. Генка тоже родился на Камчатке.
— Почему эту вышку не убрали? — продолжала тарахтеть Наташа. — Не бурят, нефть не качают. У нас в Грозном, как закончат скважину, так сразу вышку перевозят в другое место. Тракторами!
— Так ее до конца не пробурили. Приехал новый геолог и сказал: «Законсервировать», — старательно выговорил Славка. — Папа ругался, отстаивал…
— Да уж наш геолог, — подтвердила Ася. — Брови насупит — и глаз не видать.
— Я его давеча больше медведя напугался, — сознался Славка.
Генка рассмеялся:
— Зря только по утрам воду переводишь…
— Для чего вышки?! — продолжал Славка, будто и не заметил намека товарища. — Придумать бы такой снаряд — нажми кнопку — и он «ж-ж-жжж!», как ракета пошел в землю. Дойдет до нефти, даст сигнал…
— Придумать?! — выпятила губу Наташа. — Да у нашей мамы такой есть. Его в скважину опустят — все на диаграмме напишет.
— Калатаж, — подтвердил Саня.
— Кароттажо́м называется, — поправила Наташа брата.
Саньке обидно: все самые нужные слова, как нарочно, с буквой «р» — «ребята», «пароход», «буровая», «трактор». И не поговоришь.
В металлических переплетах вышки гудел ветер, выл с переливами, то громче, то тише. Белесые волны тумана неслись и неслись, омывая стальные опоры и связку буровых труб. Где-то далеко, между развилок сопок, по самому горизонту разметались оранжевые облака: солнце уходило в другой мир, к другим ребятам. Надвигались сумерки. Сделалось как-то тоскливо, и разговор не вязался.
Генка, заложив за шею руки, смотрел, как Ася машинально переплетала одну за другой свои четыре косички.
— Ты бы лучше десять, — заметил он. — Вот и работа на день.
— Очень красиво! — вступился Анелькут. — У нас в тундре всегда так.
— То у вас. А она фасонит, — заключил Генка и отвернулся.
— Кино сегодня будет? — спросил Саня.
— Какое тебе кино, когда света нет, — досадливо ответила Наташа.
— Надоело, — заметил Славка. — Как завезут одно, так и крутят, и крутят.
Саня заскучал. Он хотел уж попроситься домой, но побоялся: другой раз не возьмут. Вздохнул и улегся рядом с Генкой. Подперев кулачками голову, глядел на Столовую сопку, вершина которой едва маячила в сумерках.
— Я тоже умею, — неожиданно сказал он.
— Что умеешь? — спросил Генка.
— Да зайчики пускать. Вот так, — Санька показал пальцем в сторону сопки.
Генка вскочил, тоже уставился. На вершине Столовой сверкали яркие вспышки.
— Огни! Конечно, так, — подтвердил Анелькут. — Возле самого Зуба.
Ребята всполошились.
— Три, четыре, — начал считать Славка, но огни исчезли.
— Что это? — спросила Наташа.
Не успел никто и рта открыть, как вдали снова замелькало.
— Сигналы! — догадался Генка. — Видите, то короткие, то длинные.
— Зачем нашим лезть в ночь на сопку? — недоумевал Славка.
— Значит, там не наши? — поспешила вставить Ася.
— И посторонним откуда взяться? — пожал плечами Славка.
— Но кто же?! — нетерпеливо спросила Наташа, не понимая, почему вспышки так взволновали ребят.
— Кто-кто? — грубо передразнил Генка и понизил голос: — Может, шпион…
У всех вытянулись лица.
— Здесь же граница, — продолжал Генка, поглядывая на Наташу.
— Откуда шпионы? Кругом океан. И пограничники документы проверяют, — словно отвечая ему, рассуждала Наташа.
— Ну и что, океан? Вынырнул на подводной лодке — и в сопки. Ищи там!..
— Кому же тогда сигналят? — перешла на шепот и Наташа.
— Понятно, в поселок, — твердо заявил Генка.
— Да, — подтвердила Ася. — Лысуху-то кто утопил?
— Повела, — оборвал Генка. — Будут твоей Лысухой шпионы заниматься. Им нефть нужна.
— Однако надо сказать геологу, — посоветовал Анелькут.
— Жди, так и поверит, — возразила Ася. — Осмеет еще.
— Мы и сами разберемся, — решил Генка. — Сходим посмотрим. А нужно будет и пограничникам сообщим.
— Верно, — подтвердила Ася. — Они еще и похвалят нас. Вон у моего папы медаль есть. Так и называется «За отличие в охране государственной границы».
— Только надо незаметно, — поежилась Наташа.