— Пробирает-то как, а? — прошептала Анютка, передернув плечами.
Владимир согласно покачал головой.
Романс закончился, а очарование от услышанного пения никак не хотело покидать, и звучал по-прежнему рефрен: «Разгуляемся».
Так как из-за дверей больше не раздавалось никаких звуков, Владимир позволил себе заглянуть внутрь комнаты. За роялем сидел «старый» учитель музыки фон Шварт — в свое время он пытался учить молодого барина пению и игре на музыкальных инструментах, — а рядом находился паренек, лет семнадцати на вид, не более того. Видимо, он и пел. А у окна, спиной к ним, стоял его отец. Все трое молчали.
Граф Татищев сразу обернулся на скрип приоткрывшейся двери. Петр Николаевич довольно улыбался. Завидев сына, он заулыбался сильнее.
— Владимир, какими судьбами? По поручению его высочества? — Петр Николаевич шагнул к сыну, широко разведя руки для объятий.
— Нет, отец, в отпуск. Меня отпустили на целых две недели, — Владимир тоже шагнул ему навстречу.
Ровно год назад в такое же ясное весеннее утро Владимир покинул родительский дом после того, как из Петербурга курьер доставил в имение депешу с приказом срочно явиться ко двору младшему Татищеву. Император Николай подбирал окружение своему совершеннолетнему сыну Александру, которого буквально в ближайшее время планировал ввести в Сенат после принятия тем присяги. Наследнику-цесаревичу требовались адъютанты, секретари, слуги. Император, перебрав буквально всех поименно, остановился на нескольких. В этот список попал и Владимир Петрович Татищев. Пройдя собеседование и доказав свою лояльность государю-императору, он был приближен к наследнику в качестве личного курьера. Владимир хоть и мечтал о службе при дворе, но на такую честь даже не рассчитывал.
И вот как год он уже не был дома, а только обменивался письмами с отцом. Он знал, что дела в имении идут прекрасным образом — земля родит и рожь, и пшеницу, и овес, клевера на лугах предостаточно, чтобы содержать большое стадо. Овцы, козы, коровы — всего хватало в хозяйстве. Деньги были беспереводно, чтобы доставало и на дом, и на театр.
К тому же Владимир получал приличное жалованье, на жизнь был обеспечен средствами, а кутить некогда было — работой был загружен. Так, иногда, только вместе с самим наследником на охоту или в путешествие куда, так ведь опять же за государственный счет.
— Рассказывай, рассказывай, — поторопил сына Петр Николаевич.
— Батюшка, я попрошу, как в сказке. Вы бы меня сначала напоили, накормили, а уж потом рассказывать бы заставляли.
— Конечно, конечно. Все будет. Я уже распорядился, чтобы стол Наталья накрывала, и обед подавала раньше времени. С дороги ведь проголодался?
— Когда успел? — хитринка появилась в глазах Владимира.
— Успел! — рассмеялся граф. — У меня свои осведомители есть. Ждали тебя. Только вот час твоего приезда был неизвестен.
— Вот так, значит? Я хотел сюрпризом приехать. А вы знали, оказывается, — попытался обидеться Владимир.
— Не сердись, сын. Это Его Величество депешу прислал с курьером, что тебя Александр Николаевич на побывку домой отпускает. Вот мы и ждали.
— Хорошо, вот пообедаем, и расскажу вам все обстоятельно — о службе, все, что смогу, о житье при дворе.
— А как с девушками?
— И о девушках все расскажу. Только некогда мне было с ними шуры-муры крутить, да о Софье Николаевне я старался все время думать.
Петр Николаевич задумался, слегка приподняв уголки рта, то ли усмехаясь, то ли улыбаясь.
— К Софьюшке тебе, конечно, заехать стоит. Только, по-моему, не ждет она тебя, замену нашла в лице соседа нашего, — продолжил он невесело. — Только, насколько я помню, вы и не обещали друг другу ничего, так, детские игры и первая влюбленность. Или я не прав?
— Правы, батюшка, вы как всегда правы. Мы с Софьей Николаевной, действительно, никаких клятв друг другу не давали, поэтому я и думал о ней, как о подружке, с которой посплетничать и посоветоваться можно, — рассмеялся радостно Владимир. Ему совершенно не хотелось обременять себя какими бы то ни было обязательствами по отношению к девушке.
— Значит, посплетничать? — хитро прищурился Петр Николаевич.
— Обязательно, батюшка! — Владимир снова рассмеялся. — А чем, вы думаете, мы при дворе занимаемся — сплетничаем, интриги заворачиваем.
Так за разговором они подошли к столовой, где проворные девушки уже расставили приборы и готовы были по первому требованию наполнить тарелки и налить бокалы.